Разбитое окно

– Нет, – признался Райм. – Рон еще не закончил проверку алиби. И на приманку Родни тоже пока никто не клюнул.

Сакс приняла от Тома чашку кофе и взяла с блюда половинку сандвича с индейкой.

– Салат с тунцом лучше, – заметил ей Лон Селлитто. – Том сам его приготовил.

– Это тоже сгодится.

Сакс села рядом с Раймом и предложила ему откусить от своего сандвича. Тот отказался, покачав головой.

– Ну как твой брат? – спросила она, увидев открытое досье на подставке.

– В каком смысле?

– В прямом. Как ему там, в «Могильнике»? Наверно, нелегко приходится?

– Я с ним не общался.

– Ему, наверное, неловко звонить тебе. Лучше бы ты сам это сделал.

– Ладно. Что ты узнала от Геддеса?

Сакс признала, что встреча не привела к выдающимся открытиям, пояснив, что в основном это была лекция о ширящемся у нас вмешательстве в частную жизнь. Она перечислила названные Геддесом самые тревожные аспекты дейта-майнинга и деятельности «ССД»: ежедневное накопление личных данных без ведома и согласия граждан, опасности программы EduServe, необратимая сохранность информации и тайное существование метадейта компьютерных файлов.

– А есть что-нибудь полезное для нас? – с некоторой язвительностью спросил Райм.

– Два момента. Во-первых, Геддес подозревает Стерлинга.

– Ты же сказала, у него алиби, – заметил Селлитто, берясь за второй сандвич.

– Возможно, убийства совершались не им лично, но по его указанию.

– На черта ему это надо? Он генеральный управляющий огромной компании.

– Чем больше преступлений, тем насущнее для общества защита со стороны «ССД». Геддес считает, что Стерлинг рвется к власти. Если верить его описанию, мы имеем дело прямо-таки с Наполеоном от информации.

– Значит, руками своих наемников он бьет стекла в окнах, чтобы затем вставлять их обратно уже в собственном обличье.

Райм кивнул, впечатленный правдоподобностью этой версии.

– Но тогда получается, Стерлинг просчитался. Выходит, он не ожидал, что, расследуя преступления, мы выйдем на базу данных «ССД». О'кей, добавьте в список подозреваемых неизвестного наемника Стерлинга.

– Далее, Геддес рассказал мне, что несколько лет назад «ССД» поглотила небольшую дейта-майнинговую компанию, расположенную в Колорадо. Ее главный поисковик – так они называют поставщиков информации – погиб.

– Есть какая-то связь между этой смертью и Стерлингом?

– Понятия не имею. Но стоит проверить. Сажусь на телефон.

В дверь позвонили, и Том открыл. Вошел Рон Пуласки. Он был бледен и весь в поту. Райма иногда так и подмывало посоветовать ему не принимать служебные задания слишком близко к сердцу, однако он боялся, что это прозвучит неискренне, поскольку сам относился к своей работе с не меньшим рвением.

Молодой полицейский доложил, что проверил алиби почти у всех на минувшее воскресенье.

В «Изипасс» подтвердили время, когда Стерлинг проезжал через Мидтаунский туннель. Пытался перепроверить у младшего Стерлинга, звонил ли ему отец с Лонг-Айленда, но того нет дома.

– И вот еще что, – продолжал Пуласки. – Алиби начальника отдела кадров могла подтвердить только его жена. За ней не заржавело, но вела она себя как загнанная в угол мышь. И все дула в мужнину дуду: «„ССД“ – самое прекрасное место в мире, бла-бла-бла…»

Райм, по жизни не веривший свидетельским показаниям, не услышал в докладе Пуласки ничего, что могло навести на след преступника. Что касается поведения жены Арлонзо-Кемпера, то он хорошо помнил правило, усвоенное от Кэтрин Дэнс, эксперта по «языку» мимики, жестов и кинесики из калифорнийского отделения ФБР: перед полицейским следователем свидетели часто выглядят и чувствуют себя виноватыми, даже открывая ему всю правду как на духу.

Сакс подошла к доске со списком подозреваемых и обновила его.