Разбитое окно

Пальцы у Шрейдера постоянно бегали, будто по воображаемой клавиатуре. Он с удивлением (или притворным удивлением) выслушал рассказ Пуласки об убийствах. Выразив сожаление, Шрейдер ответил на поставленные перед ним вопросы: да, он часто бывает в ячейках данных; да, он мог скачивать досье, но ни разу не делал этого. Как и Мамеда, Шрейдер был совершенно уверен, что его пароли не могли стать известны посторонним.

У него имелось алиби на воскресенье, поскольку около часу дня он пришел на работу проследить за последствиями крупного сбоя в системе, исправленного в пятницу. Компьютерщик снова попытался растолковать Пуласки суть проблемы, но тот довольно резко его остановил. Шрейдер подошел к компьютеру, установленному в углу переговорной комнаты, нажал несколько клавиш и развернул монитор экраном к Пуласки. На нем был табель отработанного времени. Полицейский убедился, что действительно в воскресенье стояла отметка о приходе Шрейдера в час дня, а ушел он уже после пяти.

Поскольку менеджер дневной смены находился здесь в часы, когда убили Майру Уэйнберг, Пуласки не стал утруждать себя выяснением его алиби на даты других преступлений.

– Думаю, с вами на этом закончим. Спасибо.

Когда тот покинул переговорную комнату, Пуласки бессильно откинулся на спинку стула, уставясь невидящим взглядом в узкое окно. От напряжения у него повлажнели ладони, желудок сжался в тугой узел. Он достал сотовый из футляра на поясе. Не соврал секретарь Джереми, похожий на гостиничного посыльного: связи тут нет.

– Ну, привет!

Пуласки подпрыгнул на месте от неожиданности. Тяжело дыша, он обернулся и увидел в дверях Марка Уиткома с желтыми блокнотами под мышкой и двумя чашками кофе в каждой руке. Рядом с ним стоял мужчина постарше – темные волосы припорошены преждевременной сединой. По его черному костюму и белой сорочке Пуласки догадался, что это сотрудник «ССД».

А им чего нужно? Молодой полицейский попытался изобразить на лице светскую улыбку и кивком пригласил их войти.

– Рон, я хотел представить вам своего босса. Знакомьтесь: Сэм Броктон.

Пожимая руку Пуласки, Броктон внимательно взглянул на него и произнес с кривой улыбочкой:

– Значит, это по вашей милости за мной шпионили горничные в вашингтонском отеле «Уотергейт»?

– Боюсь, что да.

– Что ж, по крайней мере я теперь не числюсь в подозреваемых. Если вам понадобится содействие исполнительно-правового отдела, обращайтесь к Марку. Он уже ввел меня в курс происходящего.

– Весьма признателен.

– Желаю удачи.

Броктон вышел, а Уитком протянул полицейскому кофе.

– Это мне? Спасибо.

– Ну как – продвигается?

– Продвигается.

Уитком рассмеялся и откинул со лба непослушную прядь белокурых волос.

– Вы, ребята, такие же скрытные, как и мы.

– Работа такая. Но я могу сказать, что все здесь нам помогают.

– Вот и хорошо. Вы уже закончили?

– Осталось получить кое-что от мистера Стерлинга.

Пуласки высыпал в кофе сахарный песок из пакетика и начал порывисто размешивать его ложечкой.

Уитком поднял свою чашку наподобие бокала с вином. Потом взглянул в окно на чистое голубое небо, на сочные зелено-коричневые цвета города.

– До чего ж не люблю эти маленькие оконца. Жалко – центр Нью-Йорка, и никаких видов.

– А почему так? Даже интересно.

– Чтобы снаружи не фотографировали. Эндрю очень серьезно подходит к вопросам безопасности.

– Неужели это возможно?

– Звучит дико, но на самом деле вполне реально, – ответил Уитком. – В дейта-майнинге крутятся большие деньги. Огромные деньги.

– Надо думать.

Пуласки согласился, испытывая, однако, некоторое недоумение: какие, собственно, секреты можно разглядеть с расстояния в четыре-пять кварталов отсюда, то есть с ближайшего офисного здания такой же высоты?

– Вы в городе живете? – поинтересовался Уитком.

– Да, в Куинсе.

– А я на Лонг-Айленде, хотя детство провел в Астории. Мы жили в районе бульвара Дитмарса, возле железнодорожной станции.

– Хо-хо, до меня оттуда три квартала!

– Да ну? Вы ходите в церковь Святого Тима?

– Нет, Святой Эгнис. Мы были в Тиме пару раз, но Дженни не понравились проповеди. Настоятель там очень уж строгий, винит тебя во всех смертных грехах.

Уитком улыбнулся:

– Узнаю отца Олбрайта!

– Да-да, это он!

– Мой брат, он в Филадельфии, служит копом, – так вот он говорит: «Если хочешь выбить признание из убийцы, запри его один на один с отцом Олбрайтом. Через пять минут сознается в чем угодно».

– Ваш брат – полицейский? – смеясь, переспросил Пуласки.

– В спецподразделении по наркотикам.

– Детектив?

– Ну да.

Развивая тему, Пуласки заметил:

– А у меня брат в патрульной службе Шестого округа, на Лонг-Айленде.

– Вот это совпадение! У нас у обоих братья… Так вы оба решили пойти в полицию?

– Да, мы вообще следуем по жизни нога в ногу. Мы же близнецы.

– Любопытно. А мой брат на три года старше меня. И намного крупнее. Я, может, и сдам нормативы по физической подготовке, но не хотел бы сойтись в поединке с уличным грабителем.

– Вообще-то мы не часто меряемся силой с правонарушителями. Чаще приходится взывать к их сознательности. Наверное, похоже на то, чем вы занимаетесь в своем исполнительно-правовом отделе.

Уитком рассмеялся: