Разбитое окно

Райм согласно кивнул, зная, что Сакс восприняла эту информацию с сочувствием и пониманием и не станет морочить ему голову дальнейшими рассуждениями – мол, еще неизвестно, что лучше: сохранить способность ходить и вести нормальный образ жизни или превратиться в инвалида, зато, возможно, не стать таким высококлассным криминалистом – и вдобавок ее любовником.

Такая уж она женщина – Амелия Сакс.

Райм чуть заметно улыбнулся:

– А знаешь, что самое забавное в этой истории?

– Что же?

– Мой собственный отец будто вообще меня не замечал. И уж точно не занимался мной так, как дядя. Я и вправду чувствовал себя сыном Генри. И мне это нравилось.

Он вдруг подумал, что, вероятно, действительно льнул к жизнерадостному, громогласному Генри Райму, сам того не осознавая. А еще вспомнил, как не раз испытывал неловкость из-за нерешительного поведения родного отца.

– Это не снимает с Артура вины за его проступок, – сказала Сакс.

– Нет, конечно.

– И все же… – пробормотала она.

– Знаю-знаю, о чем ты: с тех пор много воды утекло, пора забыть прошлые обиды, а кто старое помянет, тому глаз вон, так?

– В общем, да. – Сакс улыбнулась. – Джуди сказала, Артур расспрашивал ее о тебе. Он протягивает руку. Прости его.

Вы были как родные братья…

Райм окинул взглядом застывшие очертания своего неподвижного тела. Потом посмотрел в глаза Сакс и тихо произнес:

– Я докажу, что он невиновен. Вытащу его из тюрьмы. Верну его в нормальную жизнь.

– Это не одно и то же, Райм.

– Возможно. Но это самое большее, что я могу для него сделать.

Сакс раскрыла рот, чтобы, наверное, еще раз попытаться убедить Райма, но разговор об Артуре и его предательстве был прерван сигналом телефонного зуммера. На экране компьютера появился номер Лона Селлитто.

– Лон, где ты?

– Привет, Линк. Просто хотел предупредить, что к вам скоро заявится наш специалист по компьютерам.

Знакомое лицо, подумал швейцар; мужчина вежливо кивнул ему, выходя на улицу из отеля «Уотер-стрит».

Швейцар кивнул в ответ.

Гость задержался перед дверью, разговаривая по сотовому телефону, так что снующие взад-вперед посетители были вынуждены его обходить. По обрывкам фраз швейцар понял, что мужчине позвонила супруга. Затем его тон переменился.

– Пэтти, девочка моя…

Дочь. После короткой беседы о футбольном матче трубку снова взяла жена; голос потерял детские интонации, но оставался любящим.

Мужчина относился к известной швейцару категории: женат не меньше пятнадцати лет; верный муж, тоскует в разлуке с семьей; ему не терпится вернуться домой с охапкой дурацких, но с любовью подобранных подарков. Он не был похож на иных гостей, вроде бизнесменов, прибывающих в отель с обручальным кольцом на пальце и выходящих вечером из номера уже без оного; или подвыпивших бизнес-леди, сопровождаемых к лифту красавцем коллегой (эти никогда не прячут своих колец – нет необходимости).

Наблюдательному швейцару известно о людях многое. Он мог бы написать книгу!

Однако почему его лицо так знакомо? Вопрос не давал покоя.

В это время мужчина со смехом сказал жене:

– Вы меня видели? Все только об этом и говорят? И мама тоже видела?

Его видели… по телевизору?

Стоп, стоп… Почти вспомнил.

Наконец-то! Вчера вечером, в новостях! Ну конечно, он то ли профессор, то ли доктор каких-то наук из какого-то крутого университета. Слоун… нет, Соумс! Специалист по компьютерам. Про него рассказывал Рон Скотт, помощник мэра или вроде того. Профессор помогал полиции расследовать воскресное изнасилование с убийством и еще несколько преступлений.

Лицо мужчины посерьезнело, и он сказал:

– Разумеется, милая, не волнуйся. Все будет в порядке.

Потом выключил телефон и огляделся по сторонам.

– Сэр! – окликнул его швейцар. – Видел вас по телику.

Профессор застенчиво улыбнулся.

– Правда? – Видимо, постороннее внимание его смущало. – Вы не подскажете, как мне пройти к Полис-плаза-один?

– Вон туда, по прямой. Примерно пять кварталов. Возле Сити-Холла. Не промахнетесь.

– Спасибо.

– Желаю удачи!

Следя за приближающимся к отелю лимузином, швейцар испытывал удовлетворение, что удалось пообщаться с маленькой, но знаменитостью. Будет о чем рассказать его собственной жене.

В то же мгновение кто-то грубо, почти больно, пихнул его в спину. Незнакомый мужчина, выскакивая из отеля, второпях оттолкнул швейцара. Он не извинился и даже не обернулся.

Паршивец, мысленно обругал его швейцар, наблюдая, как незнакомец, опустив голову, быстро шагал в том же направлении, что и профессор. Вслух, однако, швейцар ничего не сказал. Как бы тебе ни грубили, терпи и молчи. Ведь это гости отеля, или друзья гостей, или будущие гости. Или даже проверяющие начальники из головного офиса.

Так что проглоти и заткнись. Таково правило.

Профессор из «телевизора» и невоспитанный субъект уже испарились из его сознания, когда лимузин подкатил ко входу в отель и остановился. Швейцар поспешил к дверце; сверху ему открылся прекрасный вид на глубокое декольте выходившей из машины пассажирки. Это было даже приятнее, чем чаевые, тем более что он не сомневался: от нее их все равно не дождешься.