Разбитое сердце Адрианы

— Сядь живо, — рявкает он. — Тебе необходимо это посмотреть до конца.

— Нет.

— Адри, на этой записи не ты, — говорит он, от чего я затыкаюсь сразу и смотрю на него.

— В смысле?

— Вот теперь ты готова меня выслушать? Ахуенно. Начнем сначала. Признаюсь, что видел эту запись. Но с одной поправкой глазки свои голубые я прикрыл, когда он тебя раздевал. Дальше я разбил запись на куски и обнаружил склейку. Она не заметная. Работа проделана на высшем уровне. А теперь смотри, — он снова включает запись. — Он постоянно трахает девушку головой вниз, либо на спине. Здесь тупо видно, что он закрывает ей лицо. Нет ни одного кадра с твоим лицом. Теперь для убеждения, ты можешь постонать? Нужно сравнить звуки, — после чего протягивает микрофон.

— Окей, — соглашаюсь на этот бред. После чего выполняю это.

— Заебись, загружаем в программу и ждем. Но даже без этого слышно, что стоны разные.

Просидев на кресле с колотящим сердцем. Олег заявляет. — Совпадений не найдено. Давид наебал всех, в прямом смысле этого слова.

После произнесенных слов меня начинает мутить, и вчерашний ужин просится на свободу. Вскочив со стула, я подбегаю к горшку с цветком.

— Хана цветочку, — говорит Олег.

3 недели спустя.

Я сижу на красивой террасе со своей семьей, слушая, как Марго начинает описывать героев из новой книги.

Каждый день мы готовили вкусный ужин вместе, делясь задачами и вдохновляя друг друга новыми идеями для блюд. Мы проводили утро в лесу, наслаждаясь свежим воздухом и пением птиц, а после обеда отправлялись к ближайшему пляжу, чтобы погреться на солнце и поплавать в океане.

Каждый день был наполнен смехом, разговорами и теплыми моментами, которые создавали новые воспоминания, которые мы будем хранить в сердцах навсегда. Эти три недели были полны любви, счастья и близости, и я благодарна за каждый момент, проведенный вместе с моей удивительной семьей.

Я вошла в кабинет отца, ощущая легкую дрожь в коленях. Он взглянул на меня серьезным взглядом и пригласил сесть. Мы сели за столом, и я нервно ждала, чем же он хочет поговорить.

Отец выглядел сосредоточенным и задумчивым.

— У меня все готово, — говорит он мне.

— О чем ты пап? — спрашиваю я. Папой я начала называть не так давно, у меня само это вырвалось, когда мы играли, и он меня обыгрывал.

— Я о Матео. Для его смерти все готово. Выбери дату, — отвечает он, от чего сердце замирает.

— Я не хочу этого. Не хочу. Не надо его убивать, пусть живет.

— Адриана…

— Пап нет. Я не смогу жить, зная, что причастна к этому. И я…

— До сих пор любишь этого козла?