Разбитое сердце богини

Итак – в магазин. Фрукты, соки, морепродукты, которые я так люблю. Тортик, и чтобы в нем обязательно безе, а безе чтобы с орешками. Пусть кто угодно морит себя голодом, соблюдает режим и по двадцать раз на дню вскакивает на напольные весы, пусть обмеряет талию сантиметром с черными насечками, вздрагивая от каждого лишнего метра, появившегося между завтраком и ужином, я останусь при своем мнении: диеты, психоанализ и фитнес выдумали люди, которым иначе на роду было написано подметать тротуары или служить смотрителями в общественной уборной. А так как подметать тротуары нелегко, да и невыгодно в денежном отношении, а в общественных уборных посетители раскрываются всегда с самой низменной стороны, эти хитрецы провозгласили культ здоровья, физического и душевного, о котором они якобы пекутся денно и нощно, и против которого решительно нечего возразить. Быть толстой (или считаться таковой) теперь больший грех, чем быть злобной, склочной, необразованной тупицей, но с тонкой талией, а плоская грудь стала большей добродетелью, чем доброта и естественное обаяние. Какой бы размер я ни носила, я все равно не собираюсь отказывать себе в удовольствии хорошо поесть. Когда человек ведет такой образ жизни, как я – вечные хлопоты, поиски, сомнения, тревоги, расчеты, – все горит и превращается в чистую энергию. Так что не следует забывать о десерте, ну, и по мелочи: рис, грибы, макароны, масло, оливки… Мысленно я пробегала весь список, снимая книги с нижней полки. На ней тома стояли в два ряда, и я знала, что в заднем ряду нескольких книг не хватает, так что образовывалось вполне внушительное свободное место. Туда я и запихала заветный портфельчик, отложив из него три сотни – для разных покупок. Новая одежда мне тоже не помешает. Вообще, если хорошенько вдуматься, мне много чего не помешает. Но сначала…

Я натянула куртку, влезла в ботинки и открыла дверь. Нет, дорогой сосед дядя Вася никуда не делся. Он стоял на пороге, слегка покачиваясь, с блаженной улыбкой на лице. Потом медленно опустился на пол и больше не двигался.

Я сделала попытку захлопнуть дверь. Собственно говоря, об этом следовало позаботиться прежде всего, как только я заметила, что у дяди Вася против обыкновения не два глаза, а три. Но стоявший несколько сбоку от двери светлый блондин с холодными глазами преспокойно нацелил дуло своего пистолета мне в лоб и выразительно покачал головой.

– Ч-что… – пролепетала я.

– Ничего особенного, – сказал блондин так спокойно, будто только что прихлопнул не человека, а комара. Позади него на площадке виднелось еще двое ребят, лениво подпиравших стены квадратными плечами, и по тому, как оттопыривались карманы их курток, я поняла, что там совсем не леденцы для новогодней вечеринки.

Я застыла на одной ноге, не решаясь пошевельнуться. Вот вам и бесстрашная Татьяна Александровна.

– Пошли с нами, – велел блондин, пряча пистолет.

– К-куда? – выдохнула я.

– Куда надо. – Он схватил меня за плечо и выволок из квартиры. – Шагай!

И я шагнула.

– Баксы, Егор, – лениво процедил сквозь зубы один из подпирающих стенку, не то отдавая указание, не то напоминая. – Хозяин же велел их забрать, чтобы зря не валялись.

– Прекрасно, – одобрил блондин и обратился но мне: – Где бабло?

– Чего? – глупо переспросила я.

– Ты что, русского языка не понимаешь? – разозлился он. – Деньги где?

– На книжной полке, – затравленно пискнула я.

– Правильно Серега говорил, что ты тронутая, – объявил блондин. – Давай показывай, куда ты их дела.

Мы вернулись в квартиру, и блондин покачал головой.

– На какой полке-то? Сколько тут книг, тоже мне, читательница…

Я показала, куда именно спрятала портфель. Книжные тома градом посыпались с полки, и вскоре заветный портфель был в руках у одного из моих конвоиров.

– Пошли, – велел блондин, толкая меня к лестнице. – Вздумаешь бегать – застрелю, ясно?

Яснее некуда, подумала я.

Глава 31 Одинокая поляна в осеннем лесу

Утро выдалось ясное и прохладное. Высоко в прозрачно-голубом небе пенились редкие облака, но в ту минуту мне было совсем не до них.

Зажатая на заднем сиденье автомобиля, я мучительно размышляла о том, куда меня везут и зачем. Впрочем, после слов одного из моих конвоиров о хозяине, который не хотел, чтобы пропали деньги, напрашивался один-единственный вывод: меня увезли по приказу Владислава Шарлахова. Но зачем? Сколько я ни ломала голову, я не могла отыскать приемлемого ответа. И куда, интересно, подевался мой ангел-хранитель, к присутствию которого я так привыкла? Неужели он допустил, чтобы со мной обошлись подобным образом? И тут оба голоса, рвавшие меня вчера на части, пробудились вновь.

Любви: «Нет! Он не такой, я не верю в это!»

Рассудка: «Видишь, как хорошо, что ты не стала связываться с ним! Человек, который способен на такое…»

На душе у меня было скверно. Я решила, что Шарлахову стало жалко расставаться с такими большими деньгами и он пожелал получить их обратно. И, вспоминая, как хладнокровно эти мерзавцы убили моего соседа, я решила отдать все, что он ни потребует, лишь бы отпустил меня живой.