Разбитое сердце июля

– Ой, насилу вырвался! – доверчиво сообщил Крайнов, забираясь на заднее сиденье и улыбаясь Алене. – Виктор сказал, вы это дело вместе с ним теперь ведете? Ну, отлично, что две головы, потому что тут сплошная путаница имеет место быть. Во-первых, Витька, – владелец «Барса» повернулся к Нестерову, – ты был прав, когда сказал, что тут просматривается прямая связь с теми старыми событиями, когда Лютов с Холстиным враждовал. Ситуация, значит, такого рода. Ровно пять лет назад три друга – Сергей Лютов, Юрий Толиков и Борис Юровский – владели одной компанией. Называлась она «Скорость и качество». Грузоперевозки по городу и области, обслуживание свадеб, похорон, всякого такого, а также ремонт иномарок. Сначала арендовали для своего офиса какие-то зачуханные конторки, а потом, малость разбогатев, решили прикупить приличную недвижимость и вложились в строительство большого офисного центра на Ошарской. Денег у них было как раз на порядочную площадь на первом этаже – хорошее место, учитывая, что там должен был разместиться и автосервис. Однако, пока дом строился, у стройфирмы его перекупил некто Холстин. Знакомая фамилия, верно? Причем поладил он не только с основной фирмой, но и почти со всеми, кто так или иначе в строительство офисного центра вложился. Только две компании заартачились и не захотели из здания уходить: косметический салон «Красотка» мадам Донниковой (ну, у нее все же муж в администрации представителя президента работает, серьезная поддержка, с этими ребятами Холстин ссориться не стал) и «Скорость и качество» трех друзей. Холстин, если вы не знаете, не просто акула капитализма, а очень цивилизованная акула. Сразу не откусывает у жертвы разные части тела, а дает ей шанс спокойно отплыть подальше. Он, если человека хавает, щедро ему платит. И компаньонам нашим он предложил очень хорошие деньги… такие хорошие, что двое, Юровский и Толиков, согласились поступиться принципами и выйти из числа пайщиков строительства офисного центра. А Лютов не согласился. Уж не знаю, по каким причинам он так сильно уперся, из ненависти к москвичам вообще или из неприязни лично к Холстину, а может, из-за нежелания расставаться с тем, что уже считал своей собственностью, хотя, повторяю, возмещение убытков последовало бы, и весьма щедрое, однако он уперся – и все тут. И не давал своим компаньонам пойти на соглашение с Холстиным. Именно в то время, Виктор, как ты помнишь… А вы, девушка, в курсе дела? – заботливо обратился Крайнов к Алене, и она торопливо закивала в ответ, вспомнив историю, рассказанную ей Нестеровым. – Так вот, именно в то время мы с тобой и начали враждовать из-за этого Лютова. Холстин предложил очень щедро заплатить, чтобы его вразумить любыми средствами, вплоть до физических. Но об убийстве речь никогда не шла, это я тебе сто раз говорил, – обратился Крайнов к Нестерову с извиняющейся интонацией. – Итак, Лютов уперся. Холстин предложил перекупить весь перевозочно-ремонтный бизнес, а не только помещение в офисном центре – Лютов и тогда не согласился, хотя Юровский и Толиков были просто в восторге от предложения Холстина. Но без согласия Лютова они действовать не могли. Друзья крупно рассорились и решили расстаться, свернуть дело. Они поделили имущество фирмы, а потом Толиков и Юровский вынули свои паи на строительство. Лютов свой пай забирать не стал и предложил друзьям отступного. У них как-то так хитро договор был составлен на право собственности, что при распаде фирмы компаньон мог перекупить другие доли за символическую сумму. Что Лютов и сделал! Конечно, Юровский и Толиков потом опомнились и сообразили, что остались даже не при своих, а в проигрыше, потому что деньги-то за прошедшее время обесценились. Но они плюнули на все – бывает, не повезло, бизнес, как и жизнь, штука полосатая! – смирились и попытались начать с чистого листа. Юровский, как известно, занялся одним только автосервисом для иномарок, Толиков – грузоперевозками. А Лютов оставался в числе собственников здания на Ошаре и продолжал отравлять Холстину жизнь своим присутствием. Но по прошествии некоторого времени он все же сдался на милость победителя, Холстин выкупил его пай… И тут друзьям совершенно случайно стало известно, что Лютов их крепко приложил, то есть обманул, кинул. Проболтался об этом… сам Лютов – по пьянке. Оказалось, что Холстин предложил ему в свое время рассориться с друзьями, отделаться от них, ликвидировать компанию, с тем чтобы сделаться единовластным собственником недвижимости на Ошаре. И теперь она Холстину обошлась гораздо дешевле, чем он собирался заплатить раньше. Вместо того чтобы платить троим, он заплатил только Лютову. Очень хорошую сумму, конечно, но все же в три раза меньше, чем получили бы трое совладельцев «Скорости и качества».

– Лихо! – покачал головой Нестеров. – А я-то считал Лютова этакой принципиальной жертвой акулы-москвича…

– А он не был ни жертвой, ни принципиальным, а был обыкновенным предателем своих друзей и компаньонов. И сам же проболтался об этом. Идиот…