Разбитое стекло

Машина Юлии Донич осталась в гараже. Паспорт, загранпаспорт, водительские права, банковские карты, телефон – все это было дома, никуда не делось. Никаких других карт на имя Юлии Донич зарегистрировано не было, это проверили сразу же. Заявления о пропаже паспорта и выдаче нового она не подавала. Телефоны на свое имя не приобретала. Без паспорта она, соответственно, не могла купить билеты ни на поезд, ни на самолет. Охрана поселка не видела, чтобы Юлия Андреевна покидала Сосновый бор. Ни своими ногами, ни в каком бы то ни было транспорте.

Уйти из Соснового бора можно было и не через охраняемые ворота. Они служили больше для того, чтобы к берегу озера не приезжали отдыхающие на машинах. А пройти пешком можно было и по-другому. Например, через посадку выйти к озеру, а вдоль него – пешком до трассы. Или переплыть озеро на лодке и выйти в противоположной к Сосновому бору деревне Видовка. Ее жителей опросили, показали Юлину фотографию. Никто ее не опознал. Начисто отрицали деревенские жители и то, что кто-то из подростков мог угнать скутер. Ни в одну из городских больниц в тот вечер и на следующий день не поступала женщина с травмами или потерей памяти, которая подходила бы под описание Юлии Донич. Выходило, что в субботу вечером человек был, а в воскресенье его не стало. Юлия как будто растворилась, дематериализовалась, не оставив после себя никаких следов, кроме врезавшегося в могучий ствол мопеда, ожидающего заключения экспертов.

Берег озера обследовали, но он так густо порос растениями, что следов прокатившегося по склону тела обнаружено не было. Либо их плохо искали, либо их там не было, что больше походило на правду. Не нашли и самого тела. Ни в озере, ни в вытекающем из него сточном ручье, вливающемся в речку. Если в ту ночь тело подхватило течением, то его могло унести в реку, и в таком случае сложно было предугадать, удастся ли его вообще найти. Но в том-то и дело, что течение в этих местах было медленным. Если бы человек упал с обрыва, у подводников было бы много шансов его найти. Поиски Юлии Донич с помощью водолазов собирались прекратить.

Влад отнесся к появлению Ильи с раздражением, он ходил мрачнее тучи, на работе почти не появлялся, много курил и почти ни с кем не разговаривал.

– Я не прошу вас сделать мне какое-то признание, – сказал Илья, когда Влад наконец снизошел до разговора.

– Так вроде я и не собирался, – отрезал тот.

– И правильно, я не ваш адвокат, а признания стоит делать только исключительно ему.

– Вы считаете, что мне нужен адвокат? – не скрывая раздражения, огрызнулся Влад. – Сначала появляетесь вы, хотя мне совершенно непонятно, с какой именно целью, теперь вы сюда притащите еще и адвоката. Зачем? Я ничего не сделал, а потому никого не нанимал и ни в чьих услугах не нуждаюсь. Если вас связывает какой-то договор с моим отцом, общайтесь с ним. Я вам зачем понадобился?

– Владислав Альбертович, – спокойно ответил Илья, – я нахожусь в вашем доме и потому постараюсь ответить вам спокойно и вежливо, но все же попрошу сбавить тон и не разговаривать со мной, как с нерадивым лакеем. Я юрист, в прошлом следователь и капитан юстиции. Я представляю уважаемую и весьма респектабельную компанию, оказывающую услуги, требующие высокопрофессиональной подготовки. Ваш отец попросил меня разобраться в том, что произошло с вашей женой, и если она жива, найти ее. Если ее нет в живых и тому будут найдены неоспоримые доказательства, проведут официальное расследование. И тогда я буду не вправе скрывать добытые улики от правоохранительных органов.

– Зачем вы тогда нужны нам, если собираетесь помогать органам? – съехидничал Влад, все же снизив тон.

– У меня складывается впечатление, что вы не очень критично оцениваете ситуацию. Не всю в целом, но в той части, в какой она касается лично вас.

– А как мне ее оценивать? У меня пропала жена! И это единственное, что меня сейчас волнует.

– Да, у вас пропала жена, и очень возможно, что вскоре вы станете подозреваемым. Причем единственным.

Влад часто заморгал.

– Они уже меня подозревают, по-моему. Мужа ведь всегда подозревают, не так ли? Муж ведь обязательно вынашивает идею об убийстве своей жены?

– Мужья действительно являются подозреваемыми номер один. Это стереотип, но статистика доказывает, что он имеет право на существование.

– Хорошо, тогда мне действительно будет нужен адвокат. Но зачем нам вы, я так и не понял.

– Как вы представляете себе работу адвоката? Как защитника в суде? Как человека, который должен присутствовать на допросах и не давать следствию давить на вас и выбивать показания? Или, может быть, как-то иначе?

Влад пожал плечами.

– Я законопослушный гражданин и до сих пор нуждался только в тех адвокатах, которые вели дела моего предприятия в арбитражных судах. Да и тех было – раз-два и обчелся.