Разбитые грёзы

Ощутила, как его кулак за моей спиной сжался крепче, до хруста суставов. В стальном взоре вспыхнули медные переливы.

– Если бы я собирался действительно воевать с твоим отцом, то он был бы мёртв, принцесса. Но, как видишь, живой до сих пор. Хотя за то, что он сделал, можно расплатиться лишь кровью, – резко подался вперёд, вместе с тем и меня вжимая в себя. – Как видишь, я очень даже мирным путём пошёл, предоставив ему шанс впредь не попадаться на моём пути. И, раз уж ты теперь со мной, советую запомнить это хорошенько. Больше не лезь в это.

И так меня почему-то разозлили его слова. Особенно, веление не лезть. Их с папой послушать, я вообще ничего не должна делать, только тихо-мирно сидеть в своей комнате и никуда из неё не выходить.

– А я теперь с тобой? Правда? – уточнила язвительно. – А не ты ли ещё пару часов назад утверждал, что мы с тобой самая паршивая пара из всех, какие только могли бы быть под этой Луной, и отказывался быть моей парой? А до этого вообще прогнал и велел к тебе не подходить! – припомнила все его слова и деяния. – С чего, кстати, вдруг передумал?

Из груди оборотня вырвалось вибрирующее рычание.

– Сказал. Так оно и есть. Ничего не изменилось. Как и сказал тебе о том, чтобы ты держалась от меня подальше. Также сказал, что я – не ты. Не смогу долго противостоять возникшей тяге, это в принципе невозможно. Чем сильнее волк, тем сложнее контролировать инстинкты, – с шумом выдохнул, после чего резко втянул в себя воздух. – И в итоге ты сама ко мне пришла. Разве нет?

Что?

Он же не серьёзно?

То есть мало того, что отказывается, так теперь ещё и меня обвиняет?

Обида всколыхнулась во мне с новой силой.

– Ах, ну да, конечно, – окончательно сдалась на волю эмоций. – Ты же у нас весь такой несчастный, подверженный парности волк, а я, такая плохая, избалованная принцесса, которой плевать на чувства других, заставила тебя меня хотеть. Я тебя вынудила прийти в клуб. А до того – в университет. И сюда пришла я к тебе, чтобы самоутвердиться в очередной раз за твой счёт. Поэтому теперь нос ворочу. Да, Ром? – покивала деланно понимающе. – Так это, в твоём понимании? Такого ты обо мне мнения? – рыкнула зло, чувствуя, что ещё немного и банально разревусь у него на глазах.

Толкнула его от себя, чтобы встать и уйти. Желательно как можно дальше. И плевать на все его объяснения. Главное, я уже поняла и без них. Он не может сопротивляться притяжению, потому и сдал позиции. Не потому, что я ему нужна вдруг резко стала, как думала. И с меткой он потому же медлит.

И нафига, спрашивается, мне тогда это всё надо?

Хотела попробовать?

Попробовала.

Дальше-то что?

Думала, справлюсь. Тогда. Сейчас понимала – нет.

И осознавать эту правду оказалось чертовски больно.

А ведь меня предупреждали все. Он сам – первый. Я не слушала. Не хотела. Не верила. На свою эмпатию положилась. Дура. Сама виновата. Тут он безоговорочно прав. Только менее обидно не становилось.

Лучше бы я в самом деле в подвале заперлась и дождалась, когда меня отпустит. Я ведь могу, по его мнению. Вдруг и правда? Я ведь ещё и не пробовала сопротивляться нашей тяге. В отличие от него. Хотя у него это точно получается лучше. Даже теперь. Разжал руки, позволяя мне соскочить с его колен. Почти задушил тем самым, но да ладно. Быстренько подобрала вещи и рванула прочь из отеля. Одевалась тоже на ходу. Бежала долго. Не остановилась ни разу. Пока не обнаружила себя рядом со знакомым байкерским клубом, в котором любила бывать Ариша. Туда и направилась.

Забыть.

Нужно просто всё это забыть, как страшный сон.

Завтра будет новый день. И всё станет как всегда.

Ведь да?

Глава 16

Роман

Отметка скоростного режима на спидометре перевалила за сотню. В ушах шумело. Но не от уличного гула загородной трассы, несмотря на то, что боковые стекла полностью опущены. Кровь по моим венам не просто неслась – кипела подобно лаве перед самым извержением вулкана. Казалось, ещё немного и просто не вынесу этой пытки – разорвёт в клочья.

Пульс отбивал такой ритм, что и разобрать не удавалось: бьётся ли ещё моё гнилое сердце или это просто-напросто жалкое эхо в переполненном яростью сознании.

Крепче сжал в кулаке клочок бумаги, который подобрал после ухода своей пары. На нём белая волчица доверчиво прижималась к серому волку. Грифельный образ, запечатлённый Авророй, как долбанное напоминание о том, насколько же сильно я напортачил. И неизвестно ещё, где больше: когда решил забрать у альфы клана белых волков его любимую дочь, в том числе в угоду собственным желаниям, или когда дал задний ход, позволив девчонке уйти.

Откуда у меня вообще появилась эта дебильная пресловутая совесть? Которая принудила повременить с темой меток. Чтоб у девчонки ещё оставался грёбанный выбор, подобие пути к отступлению. Ничего ведь особо не стоило заверить её в том, что сказанное ей из последнего – не истина в последней инстанции, не так она всё поняла, к тому же, я и сам виноват перед ней ничуть не меньше, и даже намного больше.

Зря…