Разбитые иллюзии

— Равновесие, Фрешит, это синоним мира и покоя. Ты раскачал лодку. Истеришь, как… Я хочу покоя, Фрешит, чтобы вы оба с Седриком занимались каждый своим делом. Он охранял город и нелюдей, ты решал житейские споры. А я занималась своим рестораном и фермой. Я чётко выразилась? Мои слова чисты?

Я говорила то, что думала, и не врала умолчанием.

— Вполне, — ответил Фрешит.

— А чего же хочешь ты?

Мы замерли друг против друга… И выскользнувшие из дверей оборотни избавили болотника от ответа. А через несколько секунд вынырнул и Седрик, цепко ощупал взглядом нас обоих и сделал вид, что ничего не заметил.

Я поймала себя на мысли, что если всё же придётся выбирать между ними двумя, я выберу полуволка. Просто потому, что Фрешит промолчал, и я даже предположить не берусь, что у него на уме.

Коридор кончился стеной и лестницей, хотя здание совершенно точно длилось в направлении коридора.

— Я ж говорю: китайская шкатулка, здание в здании, и вход ещё надо найти, — прокомментировал Шон.

— Наверх или вниз.

— Думаю, наверх.

Мы поднялись на этаж, всё повторилось: коридор и комнаты вампов, только теперь побогаче, и уничтожение прошло не так гладко. Один из мертвяков очнулся и схватил волка за горло, почти ломая шею, но сработал vis-знак, вспыхивая и давая возможность оборотню добить вампа. От смерти мохнатого спас Седрик, вывернув того в животную ипостась. Я никак не привыкну к тому, что волки Седрика стали псами, и появление европейской овчарки в нашем отряде порадовало, наверное, только меня — компания настоящего волка была бы куда хуже, на мой взгляд.

— Я считаю, мы теряем время, — произнес Фрешит. Действительно, прошёл уже час, как вошли в здание, но пройдено всего два этажа и мы понятия не имеем, где искать Гекатиду.

Все посмотрели на меня, считая, что спорить или соглашаться с Фрешитом — моя прерогатива. Ну да, Седрик у него на положении раба, он не может навредить болотнику, а тот ему запросто. Арденте, как всегда, в стороне, Шон мой вассал, а оборотни не в счет.

— Бросать дело на половине — глупо. Проверим четвёртый этаж, там должен быть вход в закрытую зону.

— Он может быть на первом этаже или в подвале, — не унимался Фрешит.

— Может. Но сначала мы проверим четвёртый.

Дверь на четвёртый этаж оказалась не просто заперта, а заколочена. Чтобы открыть её, в ход пошли пистолеты с глушителями и разрывными пулями.

Глава 25

Это была «столовая». Запах крови тошнотворно смешивался с запахом спирта и наркотиков. Коридор был исписан граффити, двери в комнаты по большей части выбиты, всюду валялись пустые бутылки и шприцы. Трупы были не убраны и стыли в лужах коричневеющей крови. Повинуясь тихим командам, оборотни проверили, не вырубился ли какой вамп рядом с жертвой, и таки нашли пару-тройку.

— Значит, в здание есть ещё какой-то ход. Плохо, — озвучил то, что мы и так поняли, Арденте. Никто развивать эту тему не стал.

В противоположном конце коридора наконец-то была дверь. Лифт. Мы собрались возле него — поместиться все за раз не могли. Поэтому первыми спустились Шон и часть оборотней, затем один из мохнатых поднялся и коротко доложил, что лифт ведет в большой зал с цистернами, и явной опасности нет. После этого спустились оставшиеся.

Помещение, в котором мы оказались, было пропитано чёрным vis так, что мне было трудно дышать. Граффити на стенах на самом деле были vis знаками, выкачивающими силу, подавляющими волю.

— Обереги к телу, — скомандовал Седрик своим.

— Уже, — нестройно ответили ему.

— Что скажешь, Пати?

— Хочу убраться отсюда.

— Тут рейвы проводят, — сказал кот и указал на какое-то скопление аппаратуры.

— Люди — придурки, — сплюнув сквозь зубы, ответил другой мохнатый.

Кения, до этого сидевший в сумке, не подавая никаких признаков жизни, вдруг высунул голову и повел ухом. Затем вылез из сумки и пролетел между чанами-цистернами, приземлившись на какой-то люк, возвышающийся в полу.

— И что? — спросил кто-то.

— Он указывает проход на следующий уровень.

— Не хочу я туда, — вырвалось у кого-то.

— Никто не хочет, — ответила я, идя к Кении. — Но есть дело, и его надо довести до конца.

Оборотни последовали за мной, не допуская, что женщина может быть храбрее их. Седрик, превратившийся за последние часы в отчаянного фаталиста, тоже смело пошёл к люку. Арденте явно заставлял себя, а Фрешит плёлся, понимая, что отделяться от отряда нельзя.

На люке стояли какие-то защитные знаки, приближаться к которым никому категорически не хотелось. Кения принялся загребать их лапами, словно кот, собравшийся в туалет по-большому. Чем дольше он их «грёб», тем слабее становилось излучение, но фамилиар, ранее никогда не выказывавший слабости, явно уставал. Минут через пять он сдался, тяжело свалившись на бок и глянув на нас, транслируя: «Я сделал всё, что мог».

— Шон, это наша с тобой задача.

— Я попробую справиться один. Если не выдюжу, тогда подключишься, — ответил мой старший братец. Я затылком почувствовала, как divinitas сделали в уме пометку: «Шон Чери не подчиняется Пати беспрекословно, а имеет собственное мнение».