Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

— Ничего, мой Лорд, — выдавила из себя Николь. Её трясло, но девушка постаралась успокоиться. Образы, стоящие перед её глазами, ничуть не помогали. Галлюцинации не исчезали. Весь мир словно перестал существовать. Был только страх. И голоса. Голоса в её голове, которые хотели уничтожить девушку, подавить её морально.

— После выполнения задания придёшь ко мне. Я очень тобой недоволен, — сказал Тёмный Лорд. Николь кивнула.

Девушка сильно зажмурилась, надеясь, что так образы исчезнут из её головы.

— Пожалуйста, хватит, — едва слышно произнесла Николь. Волан-де-Морт, к её счастью, не услышал. Монстры в её голове, казалось, тоже. Рейнер ударила себя по щекам. Стало легче, но голоса лишь посмеялись над ней. Сдерживаться становилось всё сложнее. Хотелось плакать и кричать, но нельзя. Только не на собрании пожирателей. Её заживо съедят.

Руки кто-то коснулся. Мягкое, почти нежное, успокаивающее касание. Николь подняла глаза и столкнулась с тёплым взглядом серых глаз. Он видел в её глазах страх, который она тщательно пыталась скрыть. Блондин никогда не думал, что она такая храбрая.

Его жест не укрылся от остальных пожирателей. Николь тоже это поняла и убрала свои руки на колени, взглядом давая понять, что она благодарна ему. Драко кивнул и мгновенно переключил внимание на Волан-де-Морта, ожидая, когда же это дурацкое собрание закончится.

***

Если бы её сейчас кто-то увидел, обязательно подумал бы, что Николь пьяная. Её очень сильно шатало и кидало в разные стороны. Спасали лишь стены Мэнора. Да, Тёмный Лорд был очень ею недоволен и не пренебрёг показать это. Пытки, пытки и ещё раз пытки. Это было больно. Это было страшно. Но разве кому-то есть дело? Даже тот факт, что она идеально справилась с заданием, не помог избежать наказания за пропуски тренировок и собраний. Ещё и присутствие Беллатрисы ничуть не улучшало ситуацию.

— Боишься ли ты боли?

Это был её самый любимый вопрос. Беллатриса часто задавала его Николь. Она обожала произносить слово «боль» — праздник для её потрескавшихся губ, который она отмечала своим тяжёлым смехом. Наверное, она долго произносила его перед зеркалом, любовалась собой и поняла, что это лучшее слово для неё. Самый подходящий ей наряд.

В первый раз Николь храбро заявила ей, что не боится, и это оказалось большой ошибкой, опустившей её в глазах Беллы. Она пророчески сказала Драко, что жизнь «такую идиотку» ещё проучит. Из сегодняшнего дня Рейнер могла бы ответить ей в прошлое, что она была фантастически права. Лестрейндж ещё долго отказывалась воспринимать девчонку как равного себе человека, игнорировала её присутствие рядом и всё, что она говорила.

— Так боишься ли ты боли, малышка Никки?

Рейнер ещё тогда заметила, что её имя из уст сумасшедшей тётушки Драко звучало ужасно. Только самым близким она позволяла называть себя «Никки», а у Беллатрисы не было такого права.

Однажды Николь спросила её с искренним интересом, так ли необходимо бояться боли. Ведь она придёт вне зависимости от её страха.

— Если ты не дашь ей понять, как боишься её, она может счесть это за неуважение. Боль уничтожает всех, кто не уважает её, малышка Никки. И не даёт второго шанса объясниться с ней, почему ты её не боишься.

Именно поэтому Беллатриса сделала всё от неё зависящее, чтобы Николь прочувствовала боль на полную.

Вместо привычной для неё комнаты для гостей, которая уже по праву считалась её, как сказал Драко, девушка зачем-то пришла именно к Малфою. Стук в дверь. Блондин впустил её внутрь без лишних вопросов. В комнате они были не одни. Тео и Пэнс сидели на полу в окружении бутылок огневиски.

— О, Николь, присоединяйся! — воскликнула Паркинсон, заметив девушку.

— Что за повод?

— Мы всё ещё живы, — бросил Малфой и опёрся о спинку кровати, осматривая Рейнер с ног до головы. Тыльная сторона женской ладони была испачкана в крови. — Выглядишь паршиво. Всё плохо?

— Пойдёт, — отмахнулась Николь.

— Рейнер, я серьёзно. Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Где ты была, почему не приходила, что сказал Тёмный Лорд. Всё по порядку, — Драко скрестил руки на груди. Тео и Пэнси повернулись всем корпусом в её сторону, тоже внимательно слушая.

Николь потёрла больное плечо и прислонилась спиной к дверному косяку. Вздохнув, она начала свой рассказ. Говорила о том, как не вовремя на неё разозлились родители за побег на три недели, о наказании и необходимости сидеть дома. Рассказала, что зелья сна без сновидений закончились в тот момент, когда она меньше всего была к этому готова. Когда речь зашла о её галлюцинациях, Николь колебалась. Она с лёгкостью могла рассказать об этом Драко — Николь сама не заметила, когда они перешли на тот этап отношений, когда могли поделиться друг с другом чем-то подобным, — но говорить о своём безумии Тео и Пэнс не хотелось. Не то, чтобы она не доверяла им, просто… Просто когтевранка боялась, что ребята отвернутся от неё из-за этого.

— Никки? — обеспокоенно окликнул её Драко. Видимо, она молчала слишком долго. — Всё нормально?