Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

Она кидала это ему в лицо, а он улыбался. Проклятье сделало своё дело. Для Драко уже не было ничего в мире важнее и ценнее семьи и принципов, что укладывались с детства матерью и отцом. Он пытался опровергнуть. Он пытался быть объективным. Однако…

Однако Николь доказала ему лишь одну магическую истину — чистокровной ей никогда не стать. Она всё та же девчонка, пытающаяся доказать своё право на жизнь — грубая, не из этого мира.

И Драко верил, что его частью ей не стать никогда.

Сущности внутри Малфоя хотелось убежать, но куда, если не видишь пути?

Это конец.

Она устала его спасать. Пусть. Пусть умирает. Это больше не её дело. Сдалась.

На руке неприятно зашевелилась змея. Значит, сегодня на её руках станет ещё больше крови. И пусть. Уже не больно. Уже не страшно. Это он сделал её такой. Закалил. Научил жить с монстром внутри себя.

Драко всё так же стоял у входа, игнорируя боль в руке. За эти три месяца он ни разу не появился в Мэноре. Ни разу не отправился на задание. Смысл? Подохнет всё равно. Так хоть чуть дольше поживёт. Сигарета в его руке тлела. Он не сводил прищуренного взгляда с Николь. Она шла в Хогсмид, чтобы аппарировать в поместье Малфоев. Чтобы встретиться с Лордом. Чтобы пойти на задание. Чтобы убивать.

А он останется здесь. Или тоже пойдёт в Хогсмид, но лишь для того, чтобы найти новую жертву. Хотелось крови. Желательно, её. Но Малфой не дурак. Чтобы вновь заполучить её доверие, нужно постараться. Или надавить, взять своё силой.

Он сам провоцировал её, создавая между ними ненависть. Сам притягивал, а потом отталкивал, причём очень подло, отвратительно… Словно сама Рейнер — мокрый лист, назойливо прилипший к подошве его ботинка.

Только несколько дней назад она поддерживала его, успокаивала, пытаясь разобраться с последствиями, возникшими из-за его проклятия, а сейчас он швырялся ею, указывая на место….

Вот она — наглядная благодарность истинного слизеринца.

Совесть молчала. Демоны, как ни странно, тоже. Блаженная тишина. Наконец-то.

Если бы время внезапно остановилось, он бы не заметил этого, как и не заметил неожиданного ливня посреди практически ясного звёздного неба.

Если бы его окликнули старые знакомые, он прошёл бы мимо, поскорее натянув на голову капюшон мантии, просто ему не до разговоров о прекрасной жизни и его не интересуют последние новости.

Если бы ему сказали: «начни с чистого листа и живи», — он бы рассмеялся этому человеку в лицо и, возможно, бросил бы парочку непростительных, чтоб наверняка не возвращаться к подобным темам.

Если бы у него спросили: «чего ты хочешь на самом деле?» — он бы, не задумываясь, ответил — смерти.

Драко оттолкнулся от стены и бросил окурок на землю. Не спеша он отправился в деревню. Убить. Выпустить кровь из артерии. Впиться зубами в кожу.

Мерлин, он болен.

Когда уже долгожданное спасение?

Ещё месяц. У него остался месяц. А потом… Да черт его знает, что потом.

Будут ли по нему скучать?

***

Весна постепенно преобладала над зимними холодами. Николь сидела на скамейке у школы и подставляла солнечным лучам своё лицо. Широкая улыбка сделала её моложе, разгладила морщины, приобретённые на войне. У неё было прекрасное настроение, поэтому, когда рядом примостился Забини, она улыбнулась ещё шире.

— Мисс Правильность! — воскликнул Блейз. Как давно он называл её так последний раз?

— Мистер Я-Шучу-Лучше-Всех! — подыграла ему Николь и позволила мулату притянуть себя в объятья.

— Я давно не видел тебя. Где пропадала?

— То здесь, то там, — пожала плечами Рейнер, не прекращая улыбаться.

— Я искал тебя. У Тео день рождения скоро, помнишь? — Забини откинулся на спинку, закинув ногу на ногу.

— Точно! — хлопнула себя по лбу девушка. — Будем отмечать?

— Тео не хочет, но я не оставлю его без праздника. И мне нужна твоя помощь. Обычно мы всё устраивали с Пэнси… — замялся парень.

Пэнси…

Сколько времени прошло со дня её гибели? Николь уже не помнила. Собственные проблемы не позволяли думать о чём-либо другом. Мерлин, она ужасная подруга…

— Я помогу. Что нужно? — Никки положила свою руку поверх руки Блейза.

— Просто убедись, что выручай-комната будет свободна. С другими старостами я поговорю сам.

— Хорошо, — кивнула Николь. — Что-то ещё?

— Да нет, это всё… — слизеринец отвёл глаза, что не скрылось от девушки.

— Блейз, говори.

— Малфой, — произнёс мулат, и хорошее настроение Николь как рукой сняло.

— Что Малфой?

— Ты нашла лекарство? Хоть что-то, способное помочь?

— Нет, — грубо отрезала Рейнер. — И больше не ищу. Хочет умирать — пусть. С меня хватит.

— Вы поссорились? — Блейз удивился такой резкой перемене в подруге.

— Нет. Просто перестали общаться. Взаимно, — сухо бросила Николь.

— Он что-то сделал? Обидел тебя?

— Нет, — незачем ему знать об этом. Пусть верит, что его друг не способен на насилие. Она раньше верила. — Просто не хочу больше иметь с ним ничего общего.

И какая-то часть девушки, наверное, действительно хотела бы жить дальше без оглядки, но другая, где столпились все воспоминания, отвечала, что ей противен самообман.