Разбитые. Как закалялась сталь (СИ)

Тео улыбнулся, как ребёнок получивший в подарок именно то, о чём мечтал. Её слабая, но искренняя улыбка заставила его забыть, где он находится. Нотт готов был довериться ей полностью и без лишних вопросов последовать туда, куда она скажет, если это будет значит, что её рука окажется в его и она, пускай и ненадолго, но поверит в серьёзность его намерений.

Пэнси кончиками пальцев провела по его щеке, из-за чего Теодор блаженно закрыл глаза и приластился к руке, как котёнок. Молодой человек вторил её действиям и взял лицо девушки в свои руки. Единственное отличие заключалось в том, что он не собирался ждать удачного момента. И так потеряно слишком много времени. Слишком часто он слышал отказ, смотрел на то, как её руки обнимали другого, а губы говорили комплименты не ему и касались чужих губ в поцелуе.

Тео наклонился и накрыл её губы своими, проводя языком по нижней губе, требуя от Паркинсон полного подчинения. А она и не сопротивлялась — отдалась ему на растерзание, позволила руководить процессом и лишь надеяться, что ей хватит воздуха в лёгких.

Окружающий мир погряз в темноте и бессмысленности, когда она прижалась ближе, моля о большем: его прикосновений, его неутолимой жажде в её взаимности, в том едва слышном стоне протеста, слетевшем с его губ, стоило ей попытаться отстраниться в попытке глотнуть чуть больше воздуха.

Этот поцелуй отличался от остальных. Нотт понял это в тот самый момент, когда она не отвернулась с сотней отговорок и позволила себе ответить на подобное. Пэнси наконец приняла тот факт, что именно Теодор Нотт — тот самый, кому принадлежит её сердце. Она, наконец, открылась ему. И сейчас — в разгар войны — всё остальное не имело ни малейшего значения: их прошлые ошибки, другие люди, стоявшие на их пути, ни даже угроза смерти, дышащая в затылок, напоминая о себе. Всё это исчезло в одном поцелуе.

— Ты ведь понимаешь, что теперь я не отстану?

Теодор говорил на выдохе, и даже если тон его голоса пытался выдать это за шутку, Пэнси понимала, что он серьёзен, как никогда. Ей хотелось подразнить его, сказав, что всё произошедшее не более, чем мотивация к победе, но та самая нотка неуверенности, зависшая где-то над их головами не позволила ей даже выжать из себя улыбку. Вся та уверенность в том, что им удастся пройти этот путь до конца и отпраздновать победу вместе, словно исписанный тетрадный лист, оказалась скомканной и выброшенной в ближайшую урну, но всё равно надежда на то, что они выживут, не могла просто ускользнуть от них.

Пэнси знала, что нет никаких гарантий. Теодор знал, что нельзя быть уверенным в чём-то. Однако оба хотели верить в сказку со счастливым концом.

— Не поверишь, но я даже надеюсь на это.

***

Драко тяжело дышал, смотря в зеркало напротив и не мог понять, правда это или нет. Слухи о том, что Николь убила кого-то из Хогвартса разлетелись слишком быстро. Вся школа шепталась об этом. Мало того, что тихая, скромная девочка Николь Рейнер стала пожирательницей смерти, так она ещё и убила своего знакомого. О ней судачили, но Драко волновало не это. Она действительно убила Малькома? Она правда сделала это?

За парнем послышались тихие, прихрамывающие на одну ногу шаги, но юноша не обернулся. Его сердце громыхало в груди и с каждым ударом он понимал, что всё слишком плохо.

— У меня не было выбора, — прошептала Николь другим голосом, совершенно отречённым, — ты ведь понимаешь… — она перевела стеклянные глаза на зеркало, где виднелось отражение блондина, что смотрел на неё.

— Я думал, что ты… — он замолчал, наблюдая, как прозрачные слёзы скатываются с её щек и бесшумно падают на холодный пол. Драко не сразу заметил, как с руки девушки тоже что-то капает. — Никки? — он наконец обернулся, но не заметил прежней жизненности в её глазах. Там была лишь боль и пустота.

Малфой подошёл к Рейнер и коснулся прохладной ладонью её лица. Николь заставила себя посмотреть юноше в глаза.

— Мне жаль, — его губы опустились и он поднял её окровавленную руку, на которой виднелась тёмная метка.

Николь, стиснув зубы, выругалась, а Драко что-то прошептал. Через секунду боль на запястье отступила и вся кровь исчезла.

— Спасибо, — одними губами произнесла девушка и Драко молча притянул её к себе, крепко обнимая.

Николь обхватила его шею ладонями и шумно выдохнула, позволив своим слезам впитываться в его помятую белую рубашку.

— Я хочу сбежать, Драко, — её голос потонул рядом с его губами. Малфой замер в сантиметрах от неё, тяжело дыша и опаляя горячим дыханием. — Прошу тебя, давай сбежим… — Рейнер вцепилась в его плечи острыми ноготками и её красные глаза устремились в его, но парень лишь покачал головой. — Почему? Почему, Драко? Что тебя держит…

— Он найдёт нас, убьёт всех, кто нам дорог и будет преследовать… — его голос стих. — Я не хочу по итогу наблюдать, как он будет мучить тебя, — ладонь слизеринца зарылась в русые волосы и Рейнер шумно выдохнула. — Я слаб, Николь, очень слаб…

— Я устала. Не важно что мы делаем, ничего не меняется. Никогда ничего не меняется и не становится лучше. И я устала…