Разбитые осколки (ЛП)

– Я помню тот день! Это случилось, когда я почувствовал, что отключился и потерялся во времени, а ты солгала мне.

– Я не лгала тебе, Крис. Я просто не сообщила о том, что произошло, потому что не была уверена, что делать с этим, и я должна была выполнить его просьбу.

– Выполнить его просьбу? А как же я, Хелен? Как же мои просьбы?

– Я понимаю, почему ты расстроился, но ты не видишь картину целиком, Кристофер. Он предлагает тебе оливковую ветвь, – объясняет она, как будто это самая нормальная вещь в мире. Я закрываю лицо руками.

– И что же, я должен принять это с распростертыми объятиями? Теперь он готов играть хорошо, а я просто соглашаюсь, потому что именно это то, что я должен сделать? Я просто соглашаюсь с программой, потому что у меня нет выбора, верно? А как же мой выбор, Хелен? – к тому времени, как я заканчиваю предложение, понимаю, что мой голос стал громче, чем я хотел, но Хелен даже не вздрогнула.

– У тебя всегда есть выбор, Крис. Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Никто не может заставить тебя сделать что-нибудь... – продолжает она, но потом наклоняется вперед и, прищурившись, изучает меня.

– А почему сейчас? Что внезапно так изменилось, что он стал командным игроком, а не эгоистичным мудаком? – спрашиваю я сквозь смех.

– Не знаю, – говорит она спокойно, и я не могу не задаться вопросом, чем она была мне полезна.

Да, она рассказала мне о моем состоянии больше, чем я знал раньше, но это мог сделать любой. У меня все еще есть ощущение, будто вернулся к начальной точке.

– Не думаю, что это сработает, – говорю я ей, приняв решение.

Я поднимаюсь со своего места.

– Я могу помочь тебе поговорить с ним, – наши глаза встречаются, и я пытаюсь прочесть ее взгляд.

– Почему сейчас?

– Потому что он явно восприимчив к этому. Ты можешь спросить у него все, на что у меня нет ответов.

Я смотрю на дверь и снова на Хелен. Представляю, как приятно было бы просто уйти и оставить ее сидеть здесь. Это то, что я хочу сделать, но знаю, что это никому не поможет – ни мне, ни моей семье. Я бросаю взгляд на экран, на котором застыло мое лицо. Его лицо... все расплывается. Мы говорили о совместном сознании на наших сеансах, общаться с ними... в то время все это казалось невозможным, даже сюрреалистичным, но воздух здесь теперь другой. То, как мое сердце начало биться быстрее, и напряглись мышцы, меняет дело. На мониторе он такой, каким я его себе представлял – самодовольный и надменный.

– Можешь ли ты включить видео снова?

Я смотрю на него, на его манеры, и меня поражает, что этот парень – действительно я. Я на этом телевизоре, но не я. Так ли это видит Лорен? Потому что я запутался, и мои эмоции повсюду. Я прошу ее воспроизвести еще раз, пытаясь привыкнуть к тому, что это я. Услышав его посыл, становится жутко раз в десять. Но есть что-то, что я узнаю в нас обоих – в наших глазах и наших выражениях все меняется, когда мы говорим о Лорен.

– Что мне будет нужно сделать? – спрашиваю я, не отрывая глаз от экрана.

Хелен выключает видео.

– Пройти гипнотическую терапию.

– Ха, – я складываю руки вместе и откидываюсь на спинку сиденья. Мысль о том, как Хелен роется в моей голове, не дает мне никакого утешения.

– Вопреки тому, во что многие верят, гипноз не позволяет мне контролировать тебя или узнать все твои секреты. Это состояние направлено на концентрацию внимания. Моя единственная роль – быть твоим проводником.

Я тру лицо рукой. На данный момент я не могу думать ни о чем, что могу потерять.

– Хорошо, – киваю я.

Проблеск улыбки появляется на ее лице, когда она слышит мой ответ.

***

– Я хочу, чтобы ты расслабился, Крис.

Мы переместились в другой кабинет, Хелен сидит не за своим столом, а в мягком кресле напротив меня. Свет приглушен, и здесь горит какая-то свеча.

– Да, – пытаюсь заверить ее, но мое сердце быстро бьется, а тело словно одеревенело.

– Я бы хотела, чтобы ты сделал глубокий вдох на счет три, а затем на пять выдохнул.

Я делаю, как она говорит, и примерно после пятого раза мой пульс начинает замедляться.

– Почувствуй, как расслабляются твои мышцы, а твои мысли покидают разум, сосредоточься на моем голосе, – ее голос спокойный и низкий, чем отличается от обычного тона. – Если ты чувствуешь, как твои веки становятся тяжелыми, позволь им расслабиться, – через несколько мгновений после того, как она говорит это, они ощущаются, словно на них сверху лежат кирпичи.

– Я бы хотела, чтобы ты представил себе место...

– Что это за место? – спрашиваю я, но мой голос снижается до шепота.

– Там, где ты хотел бы встретиться.

Мои глаза сейчас закрыты.

– Я не знаю как, – честно признаюсь я.

– Подумай о месте, которое тебе знакомо. Место, которое ты знаешь настолько хорошо, что мог бы изобразить его с нуля.

Меньше чем через секунду я уже в своем доме. Дом моих родителей. Я в гостиной. Так странно, почти жутко. Все на своих местах, как будто я на самом деле там. Мгновенно я уже не в кабинете Хелен, а стою прямо перед большим креслом отца.

– Ты представил? Ты там? – голос Хелен звучит так, словно он исходит из телевизора или с радио в другой комнате.