Разбитые осколки

– Лорен. Она сказала, что Коллин знает больше, чем вы с Кэлом, – женщина смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я задал очевидный вопрос.

– Что знает? – спрашиваю я.

– Вот в чем дело, Крис, – ее взгляд падает на стол. – Поскольку все расходятся во мнениях, я не имею права обсуждать с тобой то, что они мне говорят, если они лично не разрешат мне это сделать.

– Прости, что? – недоверчиво спрашиваю я.

– Моя задача состоит в том, чтобы вы все согласились, чтобы я обращалась с вами как с единым целым, но на данный момент никто не дал мне на это разрешения.

– Ты шутишь, – но по серьезному выражению ее лица я могу сказать, что это не так.

– Это смешно. Как ты будешь с нами обращаться, если не можешь сказать, о чем они с тобой говорят?

– В оба направления, – перебивает она.

– Но разве они не видят и не слышат, что я делаю? Я единственный, кто не в курсе. Это несправедливо! Тогда что я вообще здесь делаю? – я испытываю отвращение к самому себе за то, что думал, что это поможет, что она поможет мне. Я знаю, что из всех нас она меньше всего любит меня.

– Я могу помочь тебе, Крис! – Хелен встает, когда я собираюсь выйти из комнаты.

– Как?

– Я могу помочь тебе научиться лучше обрабатывать, чтобы смены не были такими частыми и необходимыми. Я могу научить тебя общаться с ними. Сейчас ты чувствуешь себя самым слабым. Я могу помочь тебе изменить это.

Я останавливаю руку на дверной ручке.

– Твоя самая большая слабость в том, что ты был в темноте. Ты не должен быть там сейчас. Ты можешь выбрать другой вариант.

Глава 8

Лорен

Я сажусь перед большим холстом и смотрю на него. Храню его здесь, в моем кабинете в галерее, спрятанным.

Это он.

Или они. Три лица человека, которого я люблю.

Ну, в середине есть большое пустое пространство. Я не знаю, кем он станет завтра. Теперь картина немного устарела, так как этим утром Крис сбрил большую часть своих волос. Не могу сказать, что виню его. Когда Коллин начал их отращивать, я знала, что Крис и Кэл возненавидят это. Я просто не думала, что он срежет их полностью, как только вернется. Насколько я понимаю, Крис ничего не помнит, пока отсутствует. Только случайным образом получая представление того, что происходит.

Не представляю, каково это. Делиться телом, умом с другими людьми и быть последним, кто все знает, и первым, кто имеет дело с результатами своих действий. Наверное, он чувствует себя таким беспомощным, вот почему я не могла ему солгать. Не после всего, что случилось, всей лжи, которую мне говорили, и правды, от которой люди думали, что я должна быть защищена. Коллин просил меня доверять ему, верить, что он заботится об их интересах, и я верю, что он заботится об их интересах. Я так думаю. Не смотря ни на что, надеюсь. То, что он говорит, и он никогда не лгал мне – насколько я знаю.

Вчера, когда Коллин сказал мне, что Крис возвращается, это был такой сюрреалистичный момент. Откуда он мог это знать? Как он может быть таким осознанным? Это нормально, что кто-то из них знает такие вещи, и почему Кэл и Коллин знают, но Крис нет? Это не кажется справедливым – хотя, что справедливо в их случае? Коллин не должен был говорить мне о возвращении Криса, но он вернулся, и я ценю это.

Было ужасно, потому что это было так нормально и непринужденно с его стороны. Коллин, похоже, не обрабатывает эмоции, как большинство людей, и это освежает, но в тоже время наводит страх. Честно говоря, это только вызвало у меня больше вопросов. Тогда возникает вопрос: хочу ли я знать все ответы, если он их даст? От кого из них я хочу? Я делаю глоток воды, беру карандаш и делаю ямочку на щеке Криса. Я затемняю цвет глаз Кэла и создаю дугообразную бровь, которая обычно имеется у Коллина. Я снова смотрю на пространство посередине. Кто бы это мог быть? Что будет потеряно в этом процессе? Будет ли один постоянный или сегменты из трех? Звонит телефон, и я вижу, что это он.

Крис.

– Привет, – говорит он, и я не могу не улыбнуться голосу, которого так давно не слышала.

Голос Криса другой, даже когда он раздражен или расстроен, он все еще сохраняет теплоту, молодость, отличаясь от Кэла и Коллина.

– Я снаружи твоей галереи.

Оттолкнувшись от пола, я подхожу к окну и вижу его.

– Я сейчас спущусь и впущу тебя, – я хватаю простыню, набрасываю ее на холст, спускаюсь вниз и отворяю ему.

Когда я открываю дверь, мужчина стоит с легкой улыбкой, и его ярко-зеленые глаза заставляют меня сделать то же самое. Я отступаю в сторону, пропуская его. Когда я запираю дверь, вижу, как он все воспринимает.

– Вау.

– Она прекрасна, не так ли? – тихо говорю я, стоя рядом с ним.

– Он выбрал это место?

– Да, – отвечаю я, чувствуя себя неловко.

Ненавижу эту часть. Я ненавижу, что мы вернулись к началу, ощущая напряжение между нами, против которого мы так боролись. Я скучала по Крису, и это так безумно, я даже не знала Коллина, но его присутствие исчезло. Я даже скучаю по Кэлу, пока Крис стоит здесь, я не могу не думать о Коллине, о человеке, который осуществил мою мечту, и это самая трудно объясняемая вещь.