Разбитые звезды

Ага, представляю. Как глупо думать, что я могу понравиться девушке вроде нее. Да я просто дурак, что лежу здесь с ней и прижимаю к себе. Ведь эта девушка ни при каких обстоятельствах, никогда и ни за что не посмотрит на парня вроде меня.

– Завтра я встану. – Тело сопротивляется даже при мысли об этом, руки и ноги наливаются свинцом.

– Черта с два ты встанешь, – быстро отвечает она. В ее голосе звенит сталь – я не слышал этого с первых дней здесь. – Никуда мы не пойдем. Я вернусь на корабль и погляжу, что еще можно взять.

Когда она это говорит, в ее голосе звучит напряжение. Я снова на нее смотрю.

– Мы можем завтра пойти туда вместе. Ну, или послезавтра, на худой конец.

Она ерзает и садится. Качает головой, опять покусывая губу. Мне хочется притянуть ее к себе, чтобы она снова легла рядом.

– Там… там плохо. Еще несколько дней, и можно будет заболеть, если провести внутри много времени.

– Что там, Лилиан?

Но, задавая вопрос, я чувствую, как засосало под ложечкой, и уже знаю ответ.

– Там… там нет электричества. Все портится, гниет… – последнее слово она произносит едва слышно и осекается. Закрыв глаза, она сжимает челюсти. На ее белоснежной коже четко выделяются веснушки.

Я правильно понял. На «Икаре» не выжил никто. Нас двое на этой планете.

– Нельзя тебе туда возвращаться, Лилиан. У нас уже много всего.

– Прекрати, – устало шепчет она. – Если бы не ты, меня бы на второй день съел кот. Пора сравнять счет. Я ненадолго.

– Ты уже его сравняла. – Я сжимаю ее ладонь. – Ты спасла нас обоих, когда отсоединила капсулу. И давай уже перестанем считаться, кто кого спас.

– Тарвер, ты все усложняешь. – Она крепко зажмуривается. – Там темно, холодно, тихо и тесно. А здесь, с тобой, хорошо. Но там есть вещи, которые нам нужны. Если бы я лежала тут больная…

У нее под ресницами блестят слезы, но она не моргает, и они скатываются по щекам.

Что с ней случилось на корабле?

Я медленно выдыхаю и стараюсь говорить спокойно, хотя больше всего сейчас хочу прижать ее к себе так крепко, чтобы она забыла обо всем и не пошла туда одна.

– Я считаю, не надо туда ходить. Ты просто соотнеси риск и то, что найдешь на корабле. Да, неплохо было бы взять кое-что оттуда. Но лучше, если мы оба будем здоровы. Если мы оба сляжем – хуже не придумаешь. Здоровье для нас важнее одежды и еды.

Медленно, с неохотой, она опускается, чтобы лечь рядом со мной, но вдруг останавливается.

Она вытаскивает из-под ремня пистолет и протягивает его мне.

– Думаю, нужно тебе его вернуть. Но ты должен научить меня стрелять. А то я вообще не знаю, что с ним делать.

Я вдруг понимаю, что был так болен, что даже не заметил пропажи.

– Хочешь научиться стрелять? – спрашиваю я, кладя пистолет рядом с собой и снова ее обнимая. – Возможно, когда я поправлюсь и смогу убежать на безопасное расстояние.

– Да ладно. – Она пихает меня в бок. – Я ведь бегаю быстрее тебя. Ну что, научишь?

– После того как ты сказала, что бегаешь быстрее, а значит, догонишь и пристрелишь, если я тебя разозлю? – Я обнимаю ее крепче и поворачиваю голову. Лилиан упирается макушкой мне в подбородок.

– Я упрямая, – говорит она, закрывая глаза. – Даже не надейся, что утром я забуду и ты меня отговоришь.

– О, само собой, нет, мисс Лару. Ты же тогда меня пристрелишь.

Ее дыхание замедляется, а я лежу без сна. Снова вспомнив Алека, я слышу наш разговор.

Надеюсь, она умрет первой.

Думала ли она об этом? О том, что будет с ней. У меня сдавливает горло: я вдруг понимаю, что она не защищаться хочет, на случай если со мной что-то произойдет.

Надо научить ее. Если я хотя бы объясню ей настройки, она поймет, как работает пистолет… Все, хватит об этом думать.

Я поворачиваю голову и смотрю на спящую Лилиан.

У нее разорвана штанина от колена, и видно испачканную в грязи кожу. Рубашка не заправлена и тоже вся во въевшейся грязи.

Волосы выбиваются из-под обрывка тесемки, и легкие завитки обрамляют ее лицо ореолом: мне сразу вспоминается, как они плавали вокруг нее, когда мы были в состоянии невесомости.

На лице грязные разводы и веснушки, а на щеке синяк. Даже во сне ее губы плотно сжаты.

Под глазами у нее темные круги, и она потная, уставшая и совершенно изможденная.

И она никогда еще не была такой красивой.

– Вы не остались на месте крушения.

– Вы уже это знаете. Нам оставалось только уйти.

– Почему?

– Спасательного корабля не было видно и в помине. Вокруг было много трупов – мы могли заразиться. Нам нужно было найти что-то другое.

Глава 26. Лилиан

На второй день, к полудню, мне приходится угрожать Тарверу, что я усядусь ему на грудь, если он попробует встать с постели. Он испытующе на меня смотрит, потом задумчиво молчит, и я понимаю, что он чувствует себя лучше. Вот и хорошо.