Разбитый Адам (СИ)

Броз бежит к нему, боясь опоздать и боясь опомниться. Он уже видит, в кургане что-то желто-красное. Плацента и Плод в ней, живущий от земли. На мгновение Броз зависает над пропастью, успевая разглядеть нежные черты лица беззащитного ребеночка, купающегося в околоплодной Любви.

Американский психонавт разрывает плаценту бензопильным ножом, хватает хрупкое тельце и вырывает его из земной утробы. С мгновение он полоумно глядит на кричащего, сморщенного ребенка, чувствуя, как чистые мысли сообщенные ему сферическим Светом вытесняются жаждой Крови и Волей к власти. Психонавт Броз разрывает своим рычащим ножом пуповину и с размаха разбивает головку Божьего Сына о белый камень. Кровь и мозги Агнца забрызгали лицо психонавта.

Архетип вырезан. Бог вырезан. Человек-Убийца освобожден от призвания! Человек-Убийца ПРОКЛЯТ!

Да здравствует Секс, Наркотики и Попс!

Да будет он проклят во веки веков!

Благодарность

Август 2657 года.

Силы хаоса плющат Мздование изнутри. Евразия обезглавлена, и голова эта в копоти, грязи, запекшейся крови – так изнасиловал ее почти целый год столь мучительного продвижения по территории Цивилизации, который никак не сравнится с первым прыжком от западного берега Аляски до городка Фэрбанкс.

Хлыст оторвался от Целого. Хлыст недоумевает, словно человек, у которого на вершине Пирамиды Солнца ацтеки вырвали сердце и бросили вниз - к ликующей толпе нечестивых духов и бесов. А хлыст еще не понял, умер он или еще жив. Но в груди пустота, кровь струится на землю. Ибо всю свою жизнь, столь тесно переплетенную с жизнями единого хлыстовского организма, он вложил в этот новый животворящий Символ, который органично врос в хлыстовский мозг. Сердце хлыста – Катехон. Но теперь под коллективным мозгом хлыста оборваны все артерии и нервные окончания, выбито основание ума, и он повис где-то между Сан-Франциско и Сакраменто.

К этому времени хлыстовская армия потеряла уже около девяти миллионов живой силы и сотни единиц военной техники, буквально завалив Центр трупами.

Глупость, бесстрашие и фанатизм хлыстовских солдат оказались безграничны. Но за спинами павших еще миллионы, миллионы, миллионы. И они будут давить, ползти, умирать, пока трупы их не заполонят все улицы Лос-Анджелеса. Пока Мздование не задушит Цивилизацию их телами и не сделает взлет Утилитрониума невозможным. Они будут, они должны… но замерли, остановились. Что-то оборвалось внутри, замолчал голос Мертвого Бога, голос из Окна Зазвездья…

…И после последней, самой тяжелой и отчаянной атаки Центра снимали кожу и жарили мясо гуманистов понуро и молча… Миллионы молчат. Миллионы смотрят с одним и тем же выражением лица: «Что-то оборвалось, что-то не так».

И «христам» своим, «батенькам», «магометам» и «отцам»-мздователям говорят так.

-Сердце больше не бьется. Сердце молчит. Крови нет… Духа нет. Одни, одни-одиношеньки, нет мочи… - и после таких слов многие тихонько начинают плакать.

-Не мучай, батенька, не мучай христосик, ничего больше не скажу, а не пойду, крови нет, сердца нет, куда нам?

Война разметала вокруг себя кучи смердящих разорванных тел, горящей техники, разбитых городов и теперь, словно зверь, насытивший свою похоть и жажду крови, укротился, примолк.

Замолкло все и тишина восстала такая вопиющая, что мздователей сводит с ума, в мозги им цепляется клык, налитый кровью Искупителя, он агонизирует…

Прячущиеся в бомбоубежищах граждане Центра тихо сходят с ума от страха смерти, ужаса войны и апатии к реальности. Эволюция, наверно, в целях защиты превращает их в дебилов прямо на глазах, а вы все хотели доказательств… Получите!

Все также говорят свои обычные слова хлысты, теперь такие сердобольные, хлыстики и тихонько всплакивают, печаляться.

Время сорвалось с оси.

Разорвалась Третья Стрела Апокалипсиса – в сердцах и человечества не стало. Остался лишь гумус, из которого скоро прорастут ростки Нового Адама. Все старое, Прошлое кончилось. Вот оно, сущее, обетованное! Распяли Архетип. Убили младенчика.

А до Тайны Бессмертия, до сердца Лос-Анджелеса всего-то… сутки езды…

И пока по растению, которое представляет из себя человечество, в каждый отросток, каждую голову-почку идет Неизреченная Весть, в заброшенном городке Гудзонс Хоп, в сквоте, ставшем резиденцией и смертным ложем евразийского Катехона, Сын снова готовится занять места Отца.