Разбой в крови у нас

Женщины кое-как пристроились на камне и, кажется, задремали. Взглянув на то, как они зябко жмутся друг к другу, Захар хотел уже было снять свой кафтан и отдать им. Но пока он думал, как бы это сделать, не разбудив обеих барынь, появились волки.

Нападение было бесшумным, и Захар не успел к нему подготовиться. Как оказалось впоследствии, приготовиться не удалось никому.

Смутная серая тень прыгнула на ямщика сбоку, из-за границы поля зрения. Захар только и успел махнуть в ее сторону палашом. По счастью, его движение было достаточно быстрым, чтобы слегка задеть зверя и отбить первую атаку.

Захар почувствовал, что его оружие не нанесло серьезной раны, скользнув по шерсти и лишь остановив прыжок. Зверь отскочил назад и, оскалив зубы, глухо зарычал. Ямщик замахнулся на него в надежде напугать.

Краем уха он слышал звуки борьбы откуда-то сбоку, но оглянуться не смел, чтобы не выпустить своего противника из поля зрения.

Вспомнив наконец о лежащих в кострище головнях, Захар медленно, боком двинулся в его сторону. Стоило ему немного переместиться, как стало видно, что в тени деревьев стоит еще один серый хищник и не спускает с Захара светящихся желто-зеленых глаз.

Только ухватив дымящуюся и разбрасывающую искры головню, ямщик позволил себе скосить глаза на остальных. Открывшаяся картина не обнадеживала.

От Печеркина с жалобным воем откатился волк, по которому тот ухитрился попасть своим топориком. Но и самому страннику досталось от серого – он лежал на земле, правый рукав его кафтана был разорван, и по нему расползалось темное пятно. Спасший его топорик он держал в левой руке.

На смену раненому зверю, убежавшему с поджатой лапой, из лесной тени вышли еще двое. Захар успел заметить светящиеся волчьи глаза, прежде чем их от него заслонила тень. Это был Григорий. Он перешагнул через силящегося подняться Дмитрия и оказался между ним и волками.

И тут Захару пришлось отвлечься на собственных врагов, осмелевших от его невнимательности. Широко взмахнув головней, ямщик начал продвижение к камню, на котором затихли обомлевшие от страха женщины. Подхватив по дороге раненого Дмитрия, он потащил его с собой. Странник хорошо держался на ногах, но обороняться самостоятельно сейчас не мог.

Оставив Печеркина у замшелой каменной глыбы и всучив ему головню, Захар оглянулся на Григория.

Тот повел себя как-то странно. Из двух волков, скалящих на него зубы, он выбрал более крупного зверя с высоко поднятым хвостом и двинулся к нему. Сейчас он действовал совсем не так, как в деревне, когда успокаивал пса. Вся его фигура излучала угрозу и уверенность в собственной силе.

Распутин уже знакомым Захару стремительным движением опустился на корточки, оказавшись нос к носу с серой оскаленной мордой. Длинные волосы упали паломнику на лицо, и Захар, смотревший на него сбоку, больше не мог видеть его глаз.

Зверь вздыбил шерсть и еще больше обнажил клыки, но Захар заметил, что при этом его хвост дрогнул и тело подалось назад.

– Огня возьми! Огня возьми! – неожиданно подала голос Башмакова.

– Цыц, бабы! – шикнул на нее Печеркин.

Захар так же, как и он, чувствовал, что сейчас не время вмешиваться в происходящее. Однако, чтобы быть готовым ко всему, снова двинулся к костру. Оба «его» волка не двигались с места, кажется, ожидая исхода борьбы взглядов между их вожаком и странным человеком. Воспользовавшись этим, Захар ухватил еще одну головню и, услышав непонятный звук, оглянулся.

Странное низкое утробное урчание издавал волчий вожак. Он медленно отступал, а страшные клыки постепенно скрывались под опускающейся верхней губой. И тут, к собственному изумлению, Захар услышал ответное ворчание, которое, судя по всему, издал человек, сидящий напротив зверя. Вожак развернулся и быстро потрусил вслед за своей убегающей стаей.

Люди потрясенно молчали, а Григорий продолжал смотреть за удаляющимися волками.

– Ну и ну! Напугал так напугал! – не выдержал наступившей тишины Захар.

От звука его голоса Григорий вздрогнул всем телом и оглянулся. Захар был рад, что в этот момент за его спиной оказался надежный холодный камень, на который он наткнулся, отшатнувшись.

Григорий, впрочем, тут же опустил голову, проводя руками по лицу и растрепанным волосам. У Захара возникло ощущение, что с его шеи только что убрали невидимую руку, и он тревожно вздохнул.

Рядом завозился Печеркин, и ямщик впервые вспомнил о его ране. Кафтан странника был изодран, а рукав пропитан кровью. Рану нужно было промыть и перетянуть плечо. Пока Распутин приходил в себя, этим занялся Захар.

Женщины все еще не смели спуститься с безопасного камня, и ямщику пришлось просить Григория сходить за водой. Тот, не раздумывая, согласился, но, вручая ему фляжку, Захар заметил, что паломника бьет мелкая дрожь. Оставив странников с женщинами, молодой ямщик отправился за водой сам.

К рассвету все было сделано, кровь у Дмитрия остановилась, а тугая повязка из кушака Григория скрывала рану.