Разбойничья злая луна

Снова горел, трепыхался на слабом ночном ветру костерок, трогая бликами свирепые резные морды с вымазанными старой кровью вывороченными губами, и черный колдун Мбанга, как и в прошлый раз, долго молчал, прежде чем вдохнуть первое слово. Ар-Шарлахи терпеливо ждал этого момента и все же вздрогнул, когда оно прозвучало.

– Ты сказал другим? – равнодушно спросил колдун. Ар-Шарлахи тоже ответил не сразу. Строго говоря, просьбы Мбанги он так и не исполнил. Хотя…

– Я поступил по-другому, – медленно проговорил он наконец. – Я привел больших белых людей туда, где кланяется сталь, и они все увидели сами.

– Ты был там?

– Да. Я был там и встречался с теми, кому она кланяется. Но их больше нет. Ты говорил, что они прогонят нас отовсюду, но видишь: мы остались, а они ушли…

Кажется, колдун усмехнулся.

– Нет, – безразлично всхлипнул жуткий ночной голосок. – Они не ушли. Ты думаешь, все кончилось. А все только начинается. Они не уйдут.

– Там все сгорело, – сдавленно сказал Ар-Шарлахи. – Пришли их враги и напустили на них железных птиц. Я видел, как это случилось. Даже если сталь начнет кланяться снова, то уже не им, а их врагам.

– Вам это все равно, – прошелестел колдун. – Кому бы она ни кланялась, вас прогонят отовсюду. Вы еще хотите убивать друг друга и жечь свои корабли. Но скоро вам некого будет убивать и нечего будет жечь.

– Ты хочешь сказать, что вот-вот начнется война?

– Она уже началась. Но она не ваша. Теперь в пустыне будут воевать они, а не вы.

Ар-Шарлахи вспомнил грязное бурлящее пламя во всю ширь горизонта и поежился. Представилось почему-то, что точно такое же пламя бушует в предгорьях Харвы, и он торопливо отогнал это нелепое и грозное видение. Нефти в Харве нет, стало быть, и жечь ее незачем…

– А вы сами? – неожиданно для себя спросил он. – С вами что будет?

Колдун вновь погрузился в молчание.

– С нами уже все было, – еле слышно и, как показалось Ар-Шарлахи, с грустью ответил он. – У нас нечего отнимать. И у нас ничего не отнимут.

Внезапно звездное небо зарычало приглушенно, и Ар-Шарлахи вскочил. Мбанга остался сидеть, по-прежнему равнодушный и неподвижный. Похожий на бесконечный раскат дальнего грома, странный рокот полз по краю ночного неба. Он был негромок, но Ар-Шарлахи не мог его перепутать ни с чем: где-то на юге над содрогающимися песками летели страшные железные птицы, похожие на широкие плоские наконечники копий. Потом грохот истаял в ночи, а Ар-Шарлахи все еще стоял и прислушивался.

– Они… – глухо вымолвил он наконец. Колдун не ответил. Колдун был спокоен.

– Ты нас отпустишь, Мбанга? – искательно на него глядя, спросил Ар-Шарлахи и снова присел к костерку. – Мы пойдем и расскажем большим белым людям, что их ждет…

Колдун молчал. Зловеще скалились вокруг резные идолы.

– Их уже ничего не ждет, – еле слышно отозвался он. – И рассказывать им – поздно. Скоро они и сами все узнают.

Ар-Шарлахи со страхом взглянул на слепленное из шрамов черное неподвижное личико.

– А что ты сделаешь с нами?

– Я отпущу вас, – помедлив, прошелестел колдун. – Я дам вам блестящий щит, и вы сможете подать знак кораблю.

– Сюда заходят корабли?

– Нет. Но иногда мы видим пыль. Все бегут на запад. На восток не идет никто.

– Должно быть, что-то еще случилось… – дрогнувшим голосом предположил Ар-Шарлахи.

Колдун, казалось, не расслышал его последних слов.

– Я дам тебе щит, – повторил он. – Я дам тебе блестящий щит, и ты сможешь подать знак.

Церемониальный щит, нашедшийся в сокровищнице колдуна, представлял собой прямоугольное металлическое зеркало почти в человеческий рост. Такие щиты были в ходу еще до отделения Харвы от Кимира, в самом начале царствования Орейи Третьего. В сокровищнице нашлись также жестянки с мазями, щеточки, тряпочки и все прочее, необходимое зеркальщику. Ар-Шарлахи потратил день на то, чтобы привести щит в порядок, заставить его проясниться и засиять.

Однако минуло несколько дней, а пыли на горизонте что-то видно не было. И почти каждую ночь, наводя тоску и страх, скрежетали где-то вдали железные птицы, проходя стаями то с запада на восток, то с востока на запад. «Все равно как наши караваны», – угрюмо думал Ар-Шарлахи, вслушиваясь в затихающий гул и успокаивающе гладя по плечу испуганно прижавшуюся Алият.

Жили в маленьком, похожем на кожаный холмик шатре. Колдун в присутствии всего племени, кстати сказать, весьма малочисленного, наложил на них заклятие, после которого никто уже не имел права поднять руку на его гостей. И все же Алият неотступно следовала за Ар-Шарлахи повсюду, очевидно, опасаясь остаться одной. Она всерьез боялась низкорослых черных туземцев, в каждом из них тоже подозревая колдуна.