Разбойничья злая луна

Кто где будет завтра стоять и куда наносить удар, надменно каркающим, не допускающим возражений голосом зачитал сам Ар-Шарлахи, о чем они условились с Кахирабом еще днем…

Глава 33 Победителей не будет

Ветер не подвел. Согласно поговорке, он проснулся вместе с солнцем, заныл в снастях, выстрелил вымпелами – тот самый, на который надеялись, разбойничий, злой, юго-восточный. Вскоре выяснилось, что и место выбрано было на редкость удачно. Верховые на бесчисленных мачтах почти одновременно прокричали о большой пыли, хотя в ликующем этом вопле никто уже не нуждался. Не заметить идущую с северо-запада тучу было просто невозможно.

Взлохмаченный кривляющийся горизонт внезапно блеснул медью кажущихся отсюда крохотными таранов. Голорылые шли медленно, одолевая встречный ветер, готовые в любую секунду рассыпать стройные сверкающие фаланги, и даже не предполагая, что противник предпочтет благородному искусству зеркального боя прямую таранную атаку и свалку рукопашной.

Зазвучали отрывистые команды, первая линия мятежной армады напрягла паруса и в зловещем шорохе песка, все ускоряя и ускоряя бег, устремилась по мелким, тряским барханам навстречу славе и смерти. Все впереди заволокло желтовато-бурой мутью. Огненные шары, сброшенные с кораблей Шарлаха, канули, гонимые попутным ветром, в этой клубящейся мгле бесследно.

Вторая линия, подчиняясь приказу, замедлила ход, разбилась на отдельные караваны и замерла в ожидании. Оставалась еще опасность флангового удара, кроме того, отдельные суда Харвы могли пронизать схватку навылет, и тогда бы ими, по замыслу Кахираба, занялись караваны резерва.

В это страшное славное утро, стоя на палубе недвижного «Самума», Ар-Шарлахи окончательно уяснил для себя, в чем заключается истинный гений полководца. Именно гений, а не талант. Гению наплевать на какие бы то ни было правила и условности. Вообще-то перед битвой принято приостановиться, давая противнику возможность перестроить походную колонну в боевые порядки. Кахираб счел эту вежливость излишней и сразу поставил Харву в положение, близкое к безвыходному. А сам Ар-Шарлахи? Разве все его подвиги не объяснялись полным забвением, а точнее – просто незнанием военных законов?.. Захват первой каторги, налет на Зибру… Впрочем, что взять с разбойника!.. Кстати, его будущий тесть Гортка Первый (вне всякого сомнения, великий полководец) тоже, говорят, начинал с разбоя…

Из оцепенения его вывели раздавшийся впереди оглушительный треск, скрежет и вой – там, в плотной клубящейся песчаной мгле, столкнулись армады. Путались снасти, кренились корпуса, ломались оси и мачты… Дальше пошла резня. Ветер сносил желтоватую пелену к северо-западу, открывая жуткую сумятицу битвы. На «Самуме» взлетел условный вымпел, снова раздались отрывистые команды, и оба крыла второй линии двинулись в обход общей кипящей свалки – навстречу замыкающим караванам Харвы. Около десятка кораблей под зелеными флагами выбрались из боя и тут же были атакованы караванами резерва. «Самум» и четыре судна охраны по-прежнему стояли неподвижно. Ветер внезапно стих, и Ар-Шарлахи обдало жаркой липкой волной звуков: лязг, вопли, хрипы, треск и вой пока еще невидимого пламени…

«И все это из-за меня?..» – пришла неуверенная, запинающаяся мысль. Пришла и убила.

– Когда?.. – бешено выкрикнул где-то рядом Кахираб. – Я спрашиваю, когда он будет здесь?..

Ар-Шарлахи обернулся. Кахираб стоял с искаженным лицом, прижимая к губам свою металлическую черепашку с выдвинутым стержнем. Выслушав ответ, выругался по-своему, мелодично и яростно, затем резко повернулся к Ар-Шарлахи.

– Уходим! – бросил он. – Берем охрану и уносим ноги!.. Если унесем, конечно…

– Погоди… – ошеломленно вымолвил тот. – Зачем? Мы же побеждаем…

– Победителей не будет, – злобно ответил тот. – Будут одни трупы. Так что давай не терять времени…

– Да что случилось?!

– Песчаная буря, – как-то сразу поникнув, сказал Кахираб. – Идет прямо на нас…

Он подошел к борту и, тоскливо прищурясь, оглядел зыбкий горизонт. Потом, должно быть, хотел обернуться и отдать приказание сигнальным, но в этот момент произошло нечто странное. Ар-Шарлахи показалось, что кто-то невидимый ударил Кахираба в грудь, а в следующий миг в лицо брызнуло горячим, едким, омерзительно знакомым. Кровь…

Кахираб медленно опрокидывался навзничь, а в спине у него зияла вырванная вместе с куском балахона дыра глубиной с кулак. Ар-Шарлахи непроизвольно шагнул вперед и подхватил его под мышки, не дав грянуться о палубу. И, лишь ощутив вес обмякшего тела, понял, что это не сон и не бред.

– Что с ним? – Резкий, как щелчок вымпела, голос Алият.

Ар-Шарлахи вскинул голову. Вокруг уже стояли человек шесть.

– Пригнись!.. – прохрипел он, осторожно выглядывая поверх низкого фальшборта. Мертвая зыбь мелких барханов, нигде ни движения, ни пятнышка…

– Убит, – не веря, произнесла опустившаяся на колени Алият. – Чем же это его?..

На груди Кахираба высыхало, испаряясь, кровавое пятнышко. Входное отверстие было не толще пальца. Такие раны обычно остаются от удара стилетом.