Разбойничий тракт

Голенастый перехватил ее руку и развязно пояснил, не обращая никакого внимания на протест незнакомки:

– Мадемуазель, не стоит так волноваться, мы сумеем обслужить вас наилучшим образом.

– Это мой муж. – Софи с возмущением выдернула кисть из его ладони. – Так поступать у вас нет никакого права…

– Муж?! – оторопели офицеры, стоявшие возле Даргана. – Какой муж, мы не ослышались?

– Что ты сказала? – меж тем взъярился голенастый. – А ну повтори, парижская проститутка.

Софи отставила мешок с приданым, вскинула подбородок вверх.

– Я нет проститутка, ту сэ кушри, – с вызовом бросила она в лицо наглецу. – Так нет права.

– Ах ты, сучка, выскочила за простого обозника, и еще обзывает нас свиньями, – офицер занес ладонь для удара, он был взбешен настолько, что перестал владеть собой. – Да я тебя наизнанку выверну, половина Парижа у моих ног ползала.

– А ну стай-ять, ваше благородие, – гаркнул Дарган. Он выхватил из ножен шашку и, расшвыряв заслонявших путь офицеров, приблизился к голенастому. – Стай-ять, говорю, не ровен час голова с плеч покатится.

– Что-о?! – совсем ошалел тот.

Договорить ему не удалось, левой рукой Дарган подцепил его подбородок на мощный крюк, не дав долететь до земли, добавил рукояткой шашки и припечатал к земле. Двое других выдернули сабли и бросились на выручку товарища. Казак встретил их хорошо отработанным приемом. Концом шашки подцепив клинок, он сделал вращательное движение, вырвал его из пальцев одного из соперников и отбросил подальше. Полноватый офицер растерянно развел руками, но тот, на лице которого красовался шрам, тут же припал на одно колено, стараясь острием достать до груди Даргана. Казак отбил удар, сам нанес прямой под рукоятку, чтобы ладонь противника занемела.

Выпад достиг цели, кисть офицера потеряла подвижность, видно было, что он с трудом удержал саблю. Чтобы поставить точку, Дарган с силой полоснул лезвием снизу вверх, стараясь попасть посередине клинка. Он не имел права убивать, потому что перед ним были соотечественники, но считал своим долгом заставить опомниться зарвавшихся ловеласов. Клинок офицера вместе с его рукой описал дугу и врезал хозяина вдоль спины, заставив того изогнуться коромыслом.

– Месье д'Арган, назад, – крикнула жена.

Она продолжала стоять возле порога, скрестив ладони на груди, за ее спиной округлили глаза постояльцы почтовой станции, чуть поодаль с интересом наблюдал за дракой какой-то высокий господин в черном цилиндре.

– Месье…

Дарган раскрутился на месте и едва успел увернуться от бешеного высверка клинка. Оружие по инерции потянуло голенастого офицера вперед, он едва удержался на ногах, подставляясь под ответный удар. Казак повернул шашку плашмя и хладнокровно стукнул его по плечу, но винные пары окончательно затуманили голову офицера.

Он вылупил глаза и заорал, напирая всем корпусом:

– Изр-рублю, мужицкая сволочь, в капусту…

Отбив удар, Дарган моментально притерся плечом к противнику и бросил ему в лицо:

– Я офицер, ваше пьяное благородие, как бы за оскорбление не пришлось ответить.

– Какой офицер? – продолжал вращать зрачками голенастый. – Ты мужик, голь перекатная… Если бы ты был офицером, я бы вызвал тебя на дуэль.

– Я к вашим услугам. Хорунжий Дарганов, попрошу принести извинения.

– Ка-азак?! – отшатнулся гардемарин, видно было, как по щекам у него забегали беспокойные тени. Но он по-прежнему не помнил себя. – А когда это казачьи офицеры стали высшим светом в российской армии? Их место служить на кордонах, защищая нас от диких племен.

– Я офицер армии Его Величества императора Александра Первого, – твердо повторил Дарган.

– Вы, казаки, люди второго сорта, и дуэлей с вами не может быть.

– Да мне и самому противно с вами связываться, – казак, успевший дойти до белого каления, сплюнул офицеру на сапоги. – Мы вас тоже за людей не считаем.

– Ты что себе позволяешь! – оцепенел от неожиданности наглец, которому, видимо, никогда не приходилось сталкиваться с еще большей ответной наглостью. – Твоей мордой, казачья сволочь, я сейчас пройдусь по своим голенищам.

Он рывком дернулся назад, стараясь занести саблю над головой, но Дарган ударом кулака вторично послал его на землю. Затем он каблуком сапога с силой пристукнул по раскрытой руке противника и отбросил оружие, не преминув носком того же сапога крепко пихнуть противника под пах. Лицо Софи исказила страдальческая гримаса, она отвернулась, чтобы не видеть, как этот наглец принял позу внутриутробного плода.

Стоявший в сторонке незнакомец в цилиндре заложил руки за спину и удовлетворенно пофыркал губами. Казак оглянулся на все еще не опомнившихся друзей наглеца, всунул шашку в ножны и вернулся к брошенному мешку. Проходя мимо офицеров к двери почтовой станции с гостиницей, он бросил им, не поворачивая головы:

– Когда ваш товарищ придет в себя, передайте ему, что я не против дуэли, – он подтвердил сказанное взглядом, не обещающим ничего доброго, и добавил: – А также с вами, господа, коли вам жить надоело.