Разбойник и Мишка

Наступила весна, и пришлось Норку выселить на жительство во двор, в деревянный сарай. В сарае Борис смастерил ей будку, а на пол постелил старый детский матрасик, на котором когда-то спал сам. Он ежедневно чистил щенка щёткой, а как потеплело — стал его купать. Щенок охотно плескался, а плавать не хотел — боялся. Но ведь всякая служебная собака должна хорошо плавать. Борис брал потяжелевшего щенка на руки, заносил его поглубже и, бросив в воду, плыл сам впереди. Норка испуганно вытаращивала глаза и быстро плыла обратно к берегу. Потом она привыкла и охотно бросалась в воду сама за хозяином и даже переплывала с ним на другой берег.

Ежедневно по вечерам Борис гулял с Норкой по городу. Сначала щенок боялся машин и шарахался от них под ноги хозяину. Тогда Борис подвёл Норку к машине знакомого шофёра и вместе с ней облазил всю машину, а потом они проехались на ней по городу, и щенок перестал бояться машин.

Иногда Борис садился на велосипед, выезжал за город и так быстро нёсся по асфальтированному шоссе, что в ушах ветер свистел. Норка, высунув язык, еле успевала за ним.

Один раз какой-то старик даже остановил Борю:

— Эй, малый, чего ты кутёнка-то гоняешь? Запалить можешь.

— Это я его развиваю, выносливости учу.

— Оно, конечно, собака должна бегать, да ведь во всяком деле мера нужна…

— А я всё делаю, как в книжке написано, и у инструктора в клубе бываю.

— Ну, если по книжке, то правильно, — успокоился старик.

Но вот Норке исполнилось десять месяцев, и костлявый озорной щенок превратился в рослую собаку, похожую на волка. Даже Таня как-то сказала:

— Мама, а какая наша Норка красивая стала, правда?

Мать улыбнулась:

— Правда, дочка, правда. К чему приложишь руки с любовью, из того и толк выходит.

Кончилось наконец для Норки домашнее воспитание, и надо было приниматься за настоящую учёбу. Повёл Борис Норку в клуб, и там ему выдали «родословную», в которой были указаны не только отец и мать Норки, но дедушка с бабушкой и даже прабабушка. Получив «паспорт», Норка стала вполне взрослой, и теперь её уже можно было по-настоящему дрессировать.

Всю зиму три раза в неделю ходил с ней Борис в клуб и занимался на учебной площадке под руководством опытного инструктора Вадима Ивановича Третьякова.

Норка оказалась очень способной и быстро усвоила общий курс.

В первомайские праздники, когда к Надежде Васильевне пришли в гости её сослуживцы, Борис показал успехи своей воспитанницы. По его команде Норка садилась, ложилась, прыгала через палку, ползала, а когда он говорил «голос» — звонко, отрывисто лаяла.

Борис торжествовал. И даже Таня не скрыла на этот раз своего восхищения.

— Знаете, девочки, это её Борис сам воспитал, — сказала она подругам. — Борис у нас ужасно упрямый — он чего хотите добьётся. Зимой на лыжах она его возила буксиром так быстро, что от машины не отставали. Я говорю правду, девочки, спросите у Бориса…

— Говори — не заикайся, ври — не завирайся! — отрезал Борис.

— Бо-ря, — умоляюще протянула Таня, — ты же сам говорил, что от машины с ней не отставал…

— Чудачка ты! Да мы с Норкой в кузове сидели.

Все засмеялись, а Таня чуть не заплакала от стыда и досады.

Однажды Борис пришёл из клуба радостно взволнованный:

— Мама, к нам в клуб приехал инструктор из Москвы, из спецшколы, и подбирает собак на дрессировку в поводыри.

— В какие поводыри? — не поняла мать.

— Поводыри слепых.

— Ты серьёзно?

— Честное слово! Он подобрал у нас пять собак. И мою Норку тоже. Он, мама, проверил у неё и слух, и зрение, и память, и внимание и сказал, что она очень способная для этого дела.

— Ну а как же ты? Тебе разве не жаль её отдавать?

— Жалко, конечно, но надо же. Ведь слепые-то — инвалиды войны. Он сказал, что это новое дело… Вот бы интересно, мама, посмотреть, как дрессировать её будут?

— Да, интересно, — согласилась мать.

— И знаешь, мама, он ещё сказал, что, наверно, Норку после дрессировки обратно в наш город вернут. Она ведь знает все улицы и будет хорошо водить слепого. Понимаешь?

— Понимаю, сынок, но не очень, — улыбнулась мать.

В разговор вмешалась Таня:

— Чудак ты, Борис! Он разыграл тебя, как мальчишку, а ты и поверил.

— Ничего не разыграл, — насупился Борис. — Он правду говорил.

— Совсем ты у меня собачником заделался, — улыбнулась мать.

Она протянула руку и хотела погладить сына по голове, но Борис отклонился:

— Вы всё ещё думаете, что я маленький…

Надежда Васильевна обняла детей и, прижимая к себе, проговорила ласково и укоризненно:

— Ну, будет вам колоться. Какие вы у меня ёжики — дотронуться нельзя…

Трудная дрессировка

Норку привезли в спецшколу, в дачное Подмосковье. Кругом были зелёные луга, рощи, светлые пруды. Деревянные дома окружены садами и огородами.

Собаки, привезённые из многих городов на специальную дрессировку в школу, размещались каждая отдельно в просторной вольере, обнесённой высокими стальными решётками. В середине каждой вольеры — небольшая землянка-конура. Жить в ней собаке очень удобно: летом в ней прохладно, а зимой тепло.