Разбойник Кадрус

В то время когда начинается эта драма, принцесса Полина была замужем уже шесть месяцев; герцог был где-то посланником. Императору были нужны услуги этого тонкого дипломата. Принцесса жила в Фонтенбло на одной вилле за лье от города. Она обожала деревенскую жизнь. Замок ее был покрыт зеленью; она жила, по ее словам, зарывшись в цветах.

Странная женщина! В этом чудном теле не было жара. Оно было гранитное. Однако черные волосы, греческий нос с дрожащими ноздрями, блестящие глаза, чувственные губы, шея как у афинской куртизанки – все показывало любовь. А она не любила.

Но Фуше разгадал принцессу Полину. Однажды император жаловался на принцессу Луизу, влюбившуюся в какого-то офицера, за которого она непременно захотела выйти, и сравнивал эту восторженную девушку со спокойной герцогиней де Бланжини. Фуше улыбнулся. Император встревожился. Когда его попросили объяснить эту улыбку, Фуше сказал пророческие слова:

– Государь, принцесса Полина – скала, которая воодушевится когда-нибудь и сделается вулканом. Тогда, может быть, вы будете иметь неприятности.

Но до сих пор ничто не оправдывало предвидений министра. Принцесса в отсутствие мужа жила очень тихо, присутствовала на всех празднествах, каждый вечер бывала на вечерах или на балах, а потом с гусарским конвоем возвращалась в свой замок.

Однако в ее обращении приметили что-то необычайное. Она уже месяц скучала и была рассеянна. На балах иногда танцевала мало, а иногда без устали. Очевидно было только то, что принцесса скучала.

В таком расположении духа случай свел ее с Жоржем. Он возвращался в гостиницу вместе с Фоконьяком, а принцессе Полине в этот вечер пришла фантазия заняться благотворительностью. Она пошла пешком по большой аллее, отправив вперед свой экипаж и свою свиту. У принцессы Полины душа была надменная, а сердце золотое. С тех пор как она жила в Фонтенбло, бедные люди благословляли ее. Принцесса заметила недавно под деревьями, окаймлявшими аллею, небольшую хижину лесничего, видела бедную женщину в черном платье с тремя маленькими детьми, вернувшуюся из города со слезами. Собрав сведения, принцесса узнала, что это вдова лесничего. Она получала недостаточную сумму и терпела нищету. Герцогиня взяла с собой пятьдесят луидоров и пообещала себе деликатно подарить их несчастной женщине. Не желая быть обвиненной в чванстве, она решилась войти инкогнито в хижину, куда приносила радость и довольство. Сделав добрый поступок, она возвращалась в город, когда вдруг услышала крики:

– Берегитесь! Берегитесь!

Все бежали со всех ног. Бешеный вол, запряженный в телегу, разломал ее, оборвал веревку, за которую был привязан, и бросался на все, что попадалось ему навстречу. Прохожие бежали со всех ног с криками, бесившими животное еще более. Герцогиня увидела в один миг двоих затоптанных ногами женщин, растерзанного рогами ребенка, мужчину, вскинутого наверх; она сама побежала вместе со всеми. Ей казалось, что вол гонится за нею, и действительно, ее розовый зонтик раздражал зверя. Принцесса пробежала шагов двадцать, но вдруг запнулась и упала. Вол бросился на нее… Но из соседней улицы выехали два всадника, и один быстрее молнии понял, в чем дело, и остановил свою лошадь между волом и молодой женщиной, а сам остался тверд на седле, только высвободил ноги из стремян. Вол направил свои рога на лошадь, но всадник этого и ждал. Он выхватил охотничий нож, заткнутый у него за поясом, и в то время как вол боднул рогами живот лошади, всадник нагнулся и, как каталонский тореадор, вонзил нож в затылок вола. Тот повалился, лошадь также упала. Всадник соскочил наземь и стоял между двумя жертвами этой борьбы. Вол был мертв, лошадь хрипела. Сцена эта была быстрее мысли. Герцогиню схватил второй всадник в ту минуту, когда она вставала, и посадил ее на свою лошадь. Она видела все подробности этой сцены. Несмотря на свое волнение, она видела все и была поражена необыкновенным хладнокровием своего спасителя, который был не кто иной, как Кадрус. Тот среди грома рукоплесканий, поставив ногу на шею вола, вытащил свой окровавленный нож из раны. Герцогиня Полина никогда не видела большей силы, соединенной с большим изяществом. Кадрус вытер лезвие о шерсть вола и спокойно вложил нож в ножны; потом подошел к молодой женщине и, поклонившись ей, сказал:

– Герцогиня, позвольте предложить вам мою руку и проводить вас во дворец!

Фоконьяк – это он держал герцогиню на лошади – поставил ее на землю, и она взяла под руку Жоржа. Она так дрожала, что и говорить не могла. Толпа зевак окружала эту сцену и громко разговаривала. Жорж понял, что герцогиня терпела пытку среди всей этой толпы, и увел ее. Но любопытные следовали за ними. Тогда Фоконьяк поставил свою лошадь поперек улицы и, вынув пистолет из кобуры, зарядил его с величайшим хладнокровием.

– Эй вы, бездельники! – сказал он. – Мало того, что вы не помогли женщине, вы теперь еще беспокоите ее нескромным любопытством… Ступайте домой, негодяи! Если через минуту останется хоть кто-нибудь на улице, я выстрелю в него.