Разбойник Кадрус

Однако герцогиня была слишком хитра для того, чтобы не приметить движение старого дворянина и беспокойства, которое он силился скрыть. Она хотела даже расспросить его, когда вдруг три гигантских дерева грохнулись прямо поперек дороги. Капитан тотчас очутился впереди кареты и приказал повернуть назад. Но как только карета повернулась, три дерева, такие же большие, как и первые, свалились наземь и преградили всякое отступление. Прежде чем храбрый капитан егерей успел опомниться – до того падение это было стремительно, – столетние деревья со страшным треском повалились с каждой стороны дороги. Герцогиня и ее свита очутились запертыми в четырехугольнике. Не было никакой возможности выбраться из этой ограды без помощи подъемных машин или большого количества рук, которыми располагал капитан, обезумевший от ярости.

Маленький отряд с ружьем на плече ждал неподвижно. Никто не показывался. Однако все эти упавшие деревья обнаруживали, какие громадные усилия должно было употребить, чтобы их подпилить. Вероятно, они все упали по сигналу. Какой же человек осмелился подать этот сигнал? Человеком, осмелившимся наложить руку на принцессу крови, мог быть только Кадрус. Эта мысль тотчас мелькнула в уме старого дворянина и принцессы; таково же было убеждение маленького отряда. После минутного оцепенения старый капитан, слишком храбрый для того, чтобы не принять борьбы с кем бы то ни было, которого тяготила одна неизвестность, вскричал с бешенством со своим гасконским акцентом:

– Ну, господа Кроты, или ваши норы под землей так глубоки, что вы так долго не показываете нам ваши знаменитые морды?

– Вот как! – ответил голос, очевидно принадлежавший гасконцу. – Мне благоприятствует моя звезда. Я буду вести переговоры с земляком.

– Вести переговоры! – с пренебрежением ответил капитан. – Барадер будет вести переговоры с бездельником, который не осмеливается даже показаться!

– С бездельником? – повторил голос тем же тоном. – Скажите лучше: с дворянином.

– С дворянином! – с насмешкой сказал Барадер.

– Да, с дворянином больших дорог. Сделайте одолжение, господин де Барадер, скажите мне, какая разница существует между вашими предками и мной? Я ныне останавливаю проезжих на большой дороге, как это делали ваши предки. Разница только та, что теперь и жандармы, и прокурор, и конвой защищают принцессу, и что, следовательно, в этом ремесле рискуешь своей шкурой. Между тем как в прежние времена знатные дворяне, грабившие на больших дорогах, не подвергались никакой опасности, а следовательно, были подлецами.

Если бы старый капитан был один, он после этих слов бросился бы в ту сторону, откуда слышался голос; но теперь он воздержался, потому что должен был защищать принцессу. Та сначала так испугалась, что не спросила еще себя, как она выпутается из этого приключения. Но в ее жилах текла чистая южная кровь. Если не всякий корсиканец родится разбойником, то все-таки он любит всех Фра-Дьяволо. Герцогиня при ответе, сделанном старым капитаном, не могла не улыбнуться и шепнула Барадеру:

– Этот негодяй неглуп. Мне было бы любопытно его видеть.

– Желание такой очаровательной особы, – сказал голос, – будут всегда приказаниями для ее почтительнейшего слуги. Однако так как я желаю, чтобы не дотронулись ни до одного волоска принцессы, сделайте одолжение, господин капитан, прикажите вашим солдатам опустить их ружья, а я прикажу моим Кротам сделать то же. Так как все их ружья нацелены в принцессу, я дрожу. Несчастье случается так скоро! Это будет нечто вроде перемирия; мы поговорим дружелюбно, как добрые дворяне.

– Дворяне! – воскликнул Барадер.

– Опять! – вскричал разбойник. – Я уж вам показал, что вся выгода на нашей стороне. Опустите ружья! – обратился он к Кротам.

– Опустите ружья! – сказал в свою очередь Барадер своим егерям.

Тотчас над стволами деревьев появился человек высокого роста, закутанный в широкие складки черного плаща. При последних лучах заходящего солнца казалось, будто плащ этого человека сшит из бархатистых шкурок кротов. Голова, закрытая шляпой с широкими полями, мешала видеть его лицо, впрочем, и без того покрытое маской.

– Вы атаман Кротов? – спросил Барадер.

– Нет, я не имею чести называться Кадрусом. Я не осмелюсь даже сказать, что я его правая рука, потому что его правая рука славно дает себя чувствовать, когда он дерется. Но я его помощник, его левая рука, если хотите.

– Слушай, негодяй! – сказал выведенный из терпения Барадер. – Долго ли ты будешь нам надоедать своей дерзкой и бесполезной болтовней?.. Где твой атаман?

– Там, где вам угодно, – ответил помощник Кадруса. – Я понимаю ваше нетерпение, милостивый государь, и потому прощаю ваши не совсем вежливые выражения.

При таких тоне и позе разбойника герцогиня и Барадер не знали, смеяться ли им над этим ответом или серьезно принять его.

– Шутка продолжается слишком долго, – сказал Барадер. – Будьте так добры, скажите, чего вы желаете от нас?