Разбойники в горах Атласа

— Был там у нас в деревне Лагуна один человек. Всякий раз, как мы с ним встречались, мы начинали меряться силами, боролись, так уж повелось. В первый раз дело было нешуточное. Тогда еще мы даже не знали друг друга. На базаре началась потасовка. А человек он был сильный. Так вот, уложив своего противника, он поворачивается к толпе и говорит: «Кто еще недоволен? Если такой отыщется, пусть подойдет поближе». Ну, я и закричал, что, мол, вот он я. Тут-то и началось. Мы дрались, как быки, силы у нас были равны. Никто не решался разнять нас. Так полдня и боролись. Потом явился каид со сторожем и отвел нас в участок. С тех пор стоило нам встретиться с тем человеком, как мы затевали все сызнова, но это была уже игра. Мы стали друзьями. И вот однажды деревня Трех Ручьев решила избавиться от тирана. Для этой цели выбрали меня. Все было задумано заранее. Мой друг отправился в деревню Лагуна и в трех нужных местах оставил сменного коня. Четвертый ждал на площади. Каида всегда окружали жандармы, так что незаметно убить его было нельзя. Тогда я зарядил свое ружье и тут же, на площади, прямо на глазах у всех пустил в него пулю. И этот сукин сын еще звал мамочку. Конь стоял наготове. Я уже скакал во весь опор, когда полицейские, опомнившись, стали стрелять в меня. Пули так и свистели у меня над головой. Через четверть часа я был в деревне Лагуна. Мой друг поджидал меня там. Мы начали драться как будто взаправду, кровь лилась ручьями. Люди, перепугавшись, позвали каида. Он пришел и отвел нас в участок. Там-то он и узнал о смерти другого каида. Ему сказали, что это я его убил.

Никто не поверил, настолько это казалось невероятным. Ведь в то время, когда я убивал его, вся деревня видела, как мы с моим приятелем боролись…

Слушая этот рассказ, Хасан подходил все ближе и ближе и наконец очутился совсем рядом с мужчиной; тот, повернувшись к нему, спросил:

— Тебе понравилось, малыш, а? В твоем возрасте любят слушать такие истории. Но одно дело слушать, а другое дело пережить все то.

У остальных мороз пробегал по коже. Они с ошалелым видом смотрели на бандита. А тот, громко расхохотавшись, сказал:

— Вот как оно было.

Несмотря на страх, Али из любопытства спросил, посадили его тогда в тюрьму или нет. Бандит ответил утвердительно.

— Четыре месяца они меня держали. Ну и досталось же мне за эти четыре месяца! Преодолеть такое расстояние за такой короткий срок казалось делом немыслимым. Только злой дух способен на это. А судья в духов не верил.

Толкнув дверь, вошли его дружки, хлопотавшие на улице. Их шеф разом вскочил на ноги и произнес с гордым видом:

— Нам пора. Счастливо оставаться.

Муса не удержался:

— А как же наши мулы, зерно?

Бандит глянул на него искоса и свирепо рявкнул:

— Мулов оставляю вам! А зерно забираю. Скажите своему хозяину, что это я, Бусетта, забрал зерно.

Едва они успели выйти, как послышался топот копыт.

— Уехали, — молвил Али.

— Уехали, — вторили ему остальные. — Пошли поглядим на мулов.

Они бросились на улицу. Мулы по-прежнему стояли спутанные. В растерянности все трое вернулись обратно, не зная, что теперь делать. Хасан втихомолку улыбался. Сердце его переполняла радость. «Каждый получает по заслугам», — думал он про себя.

— Конечно, это Бусетта, — говорил Муса, — один раз каид уже выдал его жандармам. Ослеп я, что ли, не узнал его сразу.

— Да, да, и я теперь припоминаю, — поддакивал Али.

Всю ночь они толковали о своей незадаче и о том, как посмотрит на это каид. Всю ночь они не спали, опасаясь, как бы чего не приключилось с мулами. На рассвете пропел петух, за ним другой, третий, и так из конца в конец деревни, потом до них донесся голос первого путника. Они тут же решили тронуться в путь при бледном свете занимавшейся зари.

Дорога спускалась вниз. Веял свежий утренний ветерок. Отдохнувшие мулы резво бежали вперед. Хасану вспомнилась история, рассказанная Бусеттой.

— Наверное, он свернул вон туда, — думал он, — пролетел как стрела.

Али остановился посовещаться с остальными.

— Пошли через Топи, — предложил он им. — Теперь нам нечего бояться. А перейдем реку, и можно считать, что мы уже дома.

Все согласно закивали, тревожась только об одном: что скажет каид. И чем ближе они подходили к дому, тем страшнее им становилось, и каждый думал про себя: «Вот и пропал наш заработок. Теперь конец нам».

Только после того, как они перешли реку, Муса нарушил молчание.

— А если он захочет, чтобы мы возместили ему убытки? Что тогда будем делать?

— Как мы можем возместить ему убытки? — сказал в ответ Али. — У нас у самих ничего нет.

— Если бы у меня было столько пшеницы, — сказал Ферхат, — я бы не таскался по дорогам. Пусть делает, что хочет. На все воля Аллаха.