Разбойниковы и разбойничья песнь

— Слышала, конечно, — тихо сказала Хели. — Мы дураки, что в это ввязались. Никому от этого пользы нет. Если начальник станет глав-атаманом, его с этой лавки калачом не сманишь. Ну как минимум в ближайшие десять лет. И тогда самым молодым атаманом Финляндии мне стать не светит, хоть я на тряпки порвись.

Я молча кивнула, отлично понимая, чтó Хели имеет в виду. Не понимала я другого. Ну хорошо, пусть у нас дома никто ни с кем не разговаривает и мапе с папой в жизни не приходило в голову спросить, как у нас, их дочерей, дела. Но Разбойниковы-то, Разбойниковы, которые весь год были для меня образцом идеальной семьи, — почему они стали вести себя точно так же? Почему никто из Разбойниковых не говорит о своих сомнениях, желаниях и мечтах, пока еще не поздно?

К запаху костра между тем примешался едва различимый запах гари. Хели принюхалась и побледнела.

— У кого-то большие неприятности!

Мы побежали на запах и вскоре увидели палатку организаторов, по которой распространялись языки пламени. Два темных силуэта, заметив нас, бросились наутек. В палатке в этот час никого не было, подсчет голосов давно закончился. Злоумышленники скрылись за палатками. Готова поклясться, что один из них на бегу прихрамывал. Арчи Подагра и Джейк Чарован!

— Пожар! — закричали мы. На крик к палатке начали подтягиваться разбойники в пижамах. — Пожар!

— Зови Пита и Карло! — скомандовала Хели. — Надо бить тревогу!

Я понеслась к лагерю, но Бешеный Карло и Золотко уже бежали мне навстречу — Бешеный Карло с надкушенным бутербродом в руке. Вместе с ними я вернулась к месту пожара.

— Хватай! — крикнул Маркус, бросая мне стопку армейских одеял. — Пламя несильное, попробуем загасить!

Мы с Маркусом, стоя плечо к плечу, закидали огонь одеялами. Хели и Золотко забрасывали чахлые огоньки песком. Бешеный Карло, крякая от ярости, прыгал по одеялам, чтобы под ними не осталось ни одной тлеющей искры. Рвение проявили далеко не все, большинство разбойников просто стояли и наблюдали. Какой-то шутник даже протянул к обгорелой палатке надетую на прутик сосиску.

— Все в порядке? — к нам подбежали запыхавшийся Лукас и пара организаторов от «Стилетов». В руках у них были ведра с водой — успели уже сбегать на пляж.

— Внимание всем! — крикнул Лукас. — Результаты голосования не пострадали! Саботаж не удался! Урны в безопасном месте. Серебряный призер ПиБо Эн-Ка Микконен с помощниками будут охранять их, не щадя живота!

Пожар погасили. Палатка организаторов стояла мокрая насквозь, сплющенная, чернея обгоревшим углом. Разбойники, столпившиеся вокруг, смущенно застыли, не понимая, что делать дальше.

— Тот, кто это устроил, — полный кретин! — воскликнул Маркус. — Из-за какого-то голосования! Если бы сюда примчались пожарные, нас накрыли бы всех разом. Такое нельзя прощать!

Голос его гремел так, что слышно было без всяких микрофонов.

В толпе послышалось недовольное ворчание, но большинство тихо и озабоченно слушали.

— После этого пожара ясно, что джентльменское соглашение окончательно забыто, — высказался и Лукас. — Ни мира, ни порядка больше нет. И сейчас нам необходим глав-атаман, который встанет на сторону настоящих разбойников, уважающих правила. Мы не хотим междоусобной войны. Не хотим нападать друг на друга. Мы должны защитить тот образ жизни, который ценим!

Я смотрела на окруживший палатку народ. Лица задумчивые, печальные, будто погруженные в себя.

— Ладно, всем спать! — распорядился Лукас. — Завтра на совете разберемся, будет ли этот инцидент иметь какие-то последствия. «Полет Ужаса» оставит возле палатки дежурного на случай нового пожара.

Но пожар разгорелся не только в палатке. И будущему глав-атаману предстояло здорово потрудиться для того, чтобы снова воцарился мир.

Глава 41 Неприятная встреча

тро выдалось долгое. Поскольку результат обещали объявить в двенадцать, даже те, кто тушил пожар, успели поспать. К полудню ночные ужасы подзабылись, и все стояли перед сценой, ожидая результатов.

— Голоса, отданные за участников первого и второго финального тура Хараоке, подсчитаны, — объявил Лукас, вызвав оживление в публике. — Они разделились практически поровну, но победитель все-таки ясен.

В этот момент откуда-то издалека донесся слабый звук полицейской сирены. Публика замерла и насторожила уши, точно стая кроликов. Звук, однако, отдалялся и вскоре пропал совсем. Постепенно все расслабились, и сирена стала поводом для зубоскальства.

— Ишь как разогнался, разбойничек! — поддел Смоляной Эд. — В этом году он не с нами.

Все облегченно расхохотались.

Но у меня осталось тревожное чувство. Я глянула на дорогу и увидела, что к маслобойне идут две моих ровесницы, одетые в черное. Вот они остановились, чтобы посмотреть на карту. У одной блестела на солнце ярко-розовая челка. За ними тянулась цепочка таких же странно одетых подростков: впереди я различила красотку в тюлевой юбке и корсете с заклепками. Что они все тут забыли?

— А кстати, — я подергала Кайю за рукав. — Как ты нас нашла?