Разборка (Пропавшие без вести)

Утром, перед началом рабочего дня, Мамаев пересекся с генералом с Петровки. Встречу назначил на Москворецкой набережной. По воде стелился туман. Окна гостиницы "Россия" пылали отражением низкого солнца. Парапет набережной был влажный от ночной росы.

Мамаев написал в блокноте единичку с пятью нулями и показал генералу:

- Столько будет, если Калмыков сядет не позже, чем через пять дней.

- Чего? - предусмотрительно спросил генерал.

- Итальянских лир, чего! Баксов! Если через десять дней... - Мамаев зачеркнул ноль. - Понял?

- А если не уложимся?

- Будешь жить на зарплату.

Обрывки листка полетели в воду.

- Петрович, будет сделано, - поклялся генерал. - Все, что возможно. И сверх того.

Сейчас Мамаев в этом не сомневался. С набережной он проехал в офис турецкой строительной фирмы "Измир", приказал перенести мебель из контейнера в дом и подписал все счета.

- К обеду чтобы там не было никого, - распорядился он. - Ни единой души!

В фирме удивились, но спорить не стали. Работа оплаче- на, а если русский хочет жить в доме с недоделками, пусть живет.

Выйдя из офиса, Мамаев из уличного автомата позвонил Люське:

- Бросай все и езжай на Истру. Купи еды и сиди, жди меня. Никому не говори, куда едешь. Никому. Ясно?

По его голосу Люська поняла, что происходит что-то серьезное, но спрашивать ни о чем не стала.

- Папа, все сделаю, - заверила она. - Только я не помню, где дом. И дорогу не помню. Диктуй адрес.

Адрес. Не было там никакого адреса, только номер участка. Но Мамаев нашелся:

- Писатель, который возил нас. Он помнит. Визитку не выбросила?

- Нет.

- Звони ему. Когда приедешь, запрись, никому не открывай. Свет не включай.

Сообразив, что в доме ей придется быть одной, Люська перепугалась:

- Папа, я боюсь. Там же вокруг никого!

- Черт! Найми кого-нибудь из местных, пусть сторожит!

- Когда ты приедешь?

- Не знаю. Когда приеду, тогда и приеду.

У него было острое желание отправиться на Истру немедленно, затаиться там, переждать опасность, но это было бы проявлением слабости, а он не мог позволить себе быть слабым.

- В офис! - приказал он Николаю и весь день занимался делами с той особенной старательностью, с какой всегда делает рутинную работу человек, которому вечером предстоит тяжелый, но сладостный разговор с уличенной в измене женой.

III

Тюрин приехал в восьмом часу вечера. Даже злобное мстительное чувство, с которым Мамаев ждал его, не помешало ему отметить тяжелую мрачность и словно бы брезгливость на высокомерном и более сонном, чем обычно, лице начальника службы безопасности. Но Мамаев был слишком вздрючен, слишком занят собой, чтобы задумываться о причинах его мрачности.

Не спрашивая разрешения, на правах своего, Тюрин подошел к бару, вмонтированному в книжный шкаф, налил себе старого скотча, который Мамаев держал для важных посетителей, тут же, не отходя, выпил, налил еще и со стаканом в руках уселся в кожаное кресло возле журнального стола.

- Устал, как собака. Полдня за рулем, - объяснил он. - - Дела-то плохие, Петрович.

- Может быть, может быть, - покивал Мамаев. - Но ты даже не представляешь, насколько плохие.

- Не хочешь спросить, куда я ездил?

- Нет, Тюрин, я хочу спросить тебя о другом, - ответил Мамаев. - Совсем о другом.

Он пересел из-за письменного стола во второе кресло возле журнального стола и доверительно поинтересовался:

- Скажи, Тюрин, тебе плохо работалось у меня?

- Нормально.

- Может, я мало тебе платил? Работой перегружал? Или тачку плохую купил? Может, ты хотел "мерс", а я купил тебе вшивую "вольвуху"?

- Тачка как тачка.

- Но ведь что-то тебе не нравилось? Давай начистоту. Что тебе не нравилось?

- Кончай, не время! - раздраженно бросил Тюрин. - Многое мне не нравилось. Но не время сейчас об этом.

- Нет, Тюрин, время, - возразил Мамаев. - Время! Другого не будет!

От невозможности сидеть на месте вскочил, быстро прошел по кабинету, остановился перед Тюриным, набычив лысоватую голову и сунув руки в карманы пиджака, как бы силой удерживая их там.

- Понять я хочу, Тюрин. Понять я тебя хочу. Я же тебя из говна вытащил. Я дал тебе все. Ты был мне почти другом. За что же ты со мной так поступил? За что же ты меня продал?

И тут же, не давая времени для ответа, крикнул с прорвавшейся злобой:

- Молчи! Молчи, сука! Молчи!

Затем шагнул к комнате отдыха и распахнул дверь:

- Заходите!

В кабинет вошли Николай и охранник из службы безопасности, подталкивая впереди себя мужичонку с опухшим от пьянки лицом. Это был Васька-сантехник из дома на Малых Каменщиках.

- Смотри, кореш, - предложил ему Николай. - Разуй глаза и смотри. Нет ли среди присутствующих известного тебе гражданина?

Васька-сантехник испуганно огляделся, увидел Тюрина и обрадовался ему, как родному:

- Земляк! Ты? А я тебя ждал, ждал!

- Он? - спросил Николай.

- Он! Он! - радостно закивал сантехник. - Здорово, земеля! Куда ты пропал?

- Что же ты не поздоровкаешься с земляком? - поинтересовался Мамаев.

- Хватит ломать комедию! - брезгливо бросил Тюрин.