Разборки в Токио

Несколько часов спустя мы сидели в темной комнате на третьем этаже скромного отеля в пригороде на западе Токио и напряженно всматривались через улицу в окно напротив, вроде бы принадлежащее Брандо Набико. Когда мы подъехали, шторы уже были опущены.

Ихара устроил в отеле настоящую базу. Приволок сюда фотооборудование и даже трех своих бандитов. Те сидели в дальнем углу, жевали чипсы «Понрики» и перешептывались. Каждые несколько минут один из них взрывался смехом. Ихара косился. Устыдившись, они опускали глаза в пол и снова начинали шептаться и жевать «Понрики». Он, должно быть, так нуждался в общении, что вынужден был мириться с этими тремя клоунами.

Я долго сидел в неудобном кресле рядом с Ихарой и глазел через улицу на маленький квадратик света в бетонном обрамлении. Спустя некоторое время я устал и принялся играть в «Геймбой», который подарил мне монах. Я до этого в «Геймбой» не играл – оказалось, увлекательно. В игре маленький мальчик бегал, прыгал по камням и черепахам, лазил на деревья и все такое. Время от времени огромный камень приземлялся парнишке на голову, тот с карикатурной болью смотрел на меня и затем падал на землю. Я знаю, как это больно, пацан, утешал я его про себя.

Играя, я думал и передумывал, верно ли поступил, не поймав Флердоранж, когда мог Я убеждал себя, что действовал очень умно – если я пойму, что происходит, я закрою это дело раз и навсегда. Но убедить себя не получалось. Упустить такой шанс – против моих инстинктов. Хотя, может, у меня не такие уж выдающиеся инстинкты.

В этом занюханном отеле Ихара кратко ввел меня в курс дела. Он следил за Набико уже некоторое время – правда, не сказал, как долго. Каждый день у Набико довольно четко расписан. Подъем в четыре утра. Электричка на студию в пять. На съемочной площадке с шести утра до четырех дня. Конечно, это лишь догадка: Ихара понятия не имел, что происходило за воротами студии. Набико оставался на студии до шести или семи, а весь народ к этому времени обычно разбегался по домам. Как правило, после работы Набико перекусывал в дешевой лапшевне, а иногда пропускал рюмочку с коллегами в каком-нибудь небольшом клубе в Роппонги – обычно или в «Адской смеси», или в «Параллаксном Пите», клубе разрядом повыше, где собиралась киношная тусовка. Неоднократно в компании Набико Ихара видел Йоко Ториката, но я оборвал Ихару, прежде чем он стал делиться грязными соображениями.

Таков был повседневный распорядок дня. Исключение – воскресенья, когда Ихара дважды видел Набико в конторе адвоката Никки в Кёбаси. Первый раз Набико пробыл там целый час, затем сегодняшняя встреча – около двух часов. И сегодня, по уверению Ихары, впервые появилась Флердоранж.

Когда я спросил, ускользал ли от него когда-нибудь Брандо Набико. Ихара признался, что да – один раз. И добавил, что в тот день Брандо вел себя как-то странно. Сначала поехал на студию, а затем вышел в длинной шинели, шляпе и темных очках. Даже фальшивые усы наклеил. Затем сел в поезд. Ихара последовал за ним, но потерял его на огромной станции Синдзюку.

Я усмехнулся.

– Что смешного? – сказал Ихара.

– Ничего, – ответил я. Я вспомнил, как глупо выглядел Брандо в этом наряде а-ля Филипп Марлоу/Фу Манчу, когда передавал мне кошмарный сценарий «Разборок в Токио». Тогда я бы ни за что не догадался, что Брандо будет участником этого зловещего заговора.

Вот и все повседневные дела Брандо Набико.

– По-моему, эти ребята попали пальцем в небо. Неясно, зачем мне следить за этим болваном, – сказал Ихара. Они ничего не сказали ему о Флердоранж, и я понял, что у них были на то причины. Я проговариваться не собирался, но мне было интересно, чем они объяснили слежку за Набико. – Ничем, – сказал Ихара. – Никаких объяснений. В таких случаях я обычно посылаю куда подальше, но они пообещали умножить мой гонорар на пять. Единственное условие – чтобы я не болтал языком. Ну, это обычная практика. Я и согласился. Хотя, по правде говоря, я бы предпочел с этим покончить побыстрее.

В «Геймбое» мальчик упал в канализационную трубу. Все обошлось. Под землей оказалась целая подземная комната, полная звезд. Не знаю, что там делали звезды, но игра весело пищала всякий раз, когда он по ним пробегал.

– Не любишь работать на секты, а?

– Терпеть не могу, – ответил он, яростно тряся головой. – Моя политика – держаться подальше от религиозных групп. Особенно от этой. Есть люди, на которых я никогда не буду работать.

– Ихара, правда в том, что ты будешь работать на любого, кто тебе достаточно заплатит. Ты будешь следить даже за собственными родителями. Фотографировать. Ты не сможешь отказаться. Ты любишь деньги. Все любят. Смирись.

Я посмотрел на него. Его глаза сверкали так, будто он готов напустить на меня своих пожирателей «Понрики». Я был невыносим, но он не мог собраться с духом и возразить. Я вернулся к игре. Мальчик выбрался из канализации на солнечный свет жидкокристаллических диодов. Наконец Ихара заговорил:

– Тут все иначе.

– Почему?

– Этот парень, за которым я слежу, Набико. Меня в нем что-то настораживает.