Разборки в Токио

— Полицейский произвол, — сказал я.

Шерифу было не до веселья. Он вышел из камеры, опять уселся в кресло и попытался восстановить самообладание.

— Нам его прислали из токийского Диснейленда, — пояснил он. — Министр образования исключил его из экскурсии по золотому прииску. Сказал, что безответственно учить детей тому, что пьянство — это смешно. Эта хреновина действовала мне на нервы. Надеюсь, вы не будете.

— Выпью за это.

Смерив меня взглядом, он вручил мне визитную карточку. На ней по-английски было напечатано: «Арёси… Человек со Значком». Я оказался в неудобном положении, так как у меня с собой мэйси не было. Позаимствовав со стола листок для заметок, я написал: «Билли Чака — Журналист».

Посмотрев на листок с подозрением, которого тот и заслуживал, шериф аккуратно спрятал его под ленту на шляпе.

— Как вы знаете, компания «Ётаё» гордится анонимностью, которую обеспечивает постоянным посетителям лав-отеля, — начал он медленно и раздумчиво.

— Я считаю, неформальная обстановка весьма приятна, — выпалил я, решив, что сейчас самое время его перебить, дабы прикинуться наивным в протокольных делах.

— Естественно. — Он страдальчески наморщил лоб. В разговоре подразумевается, что о некоторых вещах лучше умалчивать, поэтому рабочим средством связи становятся жесты и тон. Сейчас он имел в виду, что я действую ему на нервы. Я, тем не менее, продолжил:

— Хотя до сегодняшнего вечера у меня не было возможности поразвлечься здесь, уверен, что для достойных членов корпорации «Ётаё» это желанная привилегия.

Смысл серии физических ухищрений, сопровождавшей мой ответ, служил двум целям. Первое — мне надо было показать, что я знаю: комплекс «Ётаё» — очень строго охраняемый секрет даже в стране секретов. Второе — дать ему понять, что я здесь оказался не по чистому везению. И, несмотря на мое поведение, знаю правила такого эксклюзивного членства.

— Мы обеспокоились, когда оказалось, что один из наших гостей не развлекается, — сказал он.

По-моему, грубовато. По сути, он обвинял меня в том, что я пришел не развлекаться, а в силу других причин. Чутье у сумоиста лошадиное. И все же, думаю, он пошел ва-банк. Не то чтобы лошади играли в карты. Я ответил, пока не запутался окончательно:

— Видите ли, в таком уникальном месте можно развлекаться по-разному.

Перевод: отвали, у меня свои резоны.

— Временами лучше расслабляться более традиционно.

Он имел в виду, что я зарвался. И хотя я лишь старался защитить себя, понятно, каким углом это можно развернуть: как будто я нарочно упал на стол, а затем беспричинно атаковал несколько человек, которые оказались поблизости. Как говорят индусы, вес это майя — иллюзорная изоляция. Но я решил не вдаваться в разъяснение своей точки зрения и выбрал путь наименьшего сопротивления:

— Буду с вами откровенен. У меня не было намерений затевать драку, и я беру на себя полную ответственность.

— Уверен, что у вас были благородные намерения, — сказал шериф этим своим специфичным голосом. — Тем не менее зачастую такие беспорядки негативно влияют на ту обстановку, которую мы с таким трудом создаем. И когда это происходит, я должен выявить причину и найти решение.

— Уважаю вашу позицию. Вы, должно быть, человек чести, если вам поручили такую важную роль.

— Рад, что вы понимаете мою позицию по данному вопросу. И все же, боюсь, мне придется нарушить традиционный кодекс накатта кото-ни суру.

Это плохая новость. Мне всегда нравились правила «сделаем вид, будто ничего не произошло». Великолепный кодекс. Один из моих любимых. Я кивнул шерифу.

— Вы не работаете в корпорации «Ётаё», — сказал он. — Интересно, как вы получили приглашение.

— Я несколько лет назад написал статью о Программе обучения водителей «ётаё».

— Вы репортер? — Я так и слышал, как в его голове включилась сирена. Очевидно, он не заметил связи между словом «журналист» с моей импровизированный визитки и словом «репортер».

— Я пишу только статьи для тинейджеров. Уверяю вас, ночные повадки топ-менеджеров компании «Ётаё» их не интересуют.

— Moгу я спросить, кто ваш работодатель?

— Я пишу для «Молодежи Азии».

— Кливленд, штат Орегон?

— Кливленд, Огайо. Самый популярный журнал подобного рода в моей стране, — сухо сказал я. — Читали?

— Случалось. Пожалуйста, продолжайте.

Видимо, не поклонник журнала. Как и большинство сумоистов: несколько лет назад я написал разоблачительную статью о тех строгостях, с которыми столкнется юный сумоист, если хочет достичь успеха. Я добросовестно перечислил фунты жирного тушеного тянко-набэ, который ему надо съесть, и часы бездумного избиения телеграфных столбов под дождем. Я поделился малоприятными деталями: молодые сумоисты обязаны вручную стирать набедренные повязки старших товарищей и — что еще хуже, — чистить сумоистские унитазы в тренировочном лагере после неизбежных засоров. Многие жаловались, что статья получилась довольно тяжеловесная, но факты неоспоримы. Из всех моих сочинений она входила в первую двадцатку полемических статей.