Разбрасываю мысли

В.В. Налимов показывает, что вероятностная логика, задаваемая бейесовским силлогизмом, дает возможность осмыслить процесс понимания текстов или, шире, – природу понимания друг друга, общаясь на языке, не имеющем точечных (атомарных) смыслов. Как, к примеру, можем мы понимать смысл английского слова set, значения которого в двухтомном англо-русском словаре разъясняются посредством 1816 слов? Почему мы любим метафоры? Как понимаем алогичные высказывания? Как переводим с одного языка на другой, не имея однозначных соответствий? Все эти вопросы для В.В. Налимова имели ключевую значимость в понимании природы нашего сознания, и он попытался дать на них ответы в своих книгах Вероятностная модель языка [1979] и Спонтанность сознания [1989], первая из которых была также опубликована в США [1981 а]. В системе бейесовской логики, отвечающей глубинному мышлению, некоторые идеи раскрываются более отчетливо, чем в привычной нам системе логических построений. В.В. Налимов поясняет это примером [1995 б]:

Свобода воли – что это значит? Еще Гегель обратил внимание на то, что идея свободы в большей степени, чем какая-либо другая, подвержена «величайшим недоразумениям». И действительно, западный мыслитель в соответствии с требованием логической мысли всегда пытался тщательно отделить свободное поведение от заранее заданного. И это, естественно, приводило к нескончаемым недоразумениям.

Безусловная свобода немыслима. Абсолютно свободный человек должен был бы прежде всего быть свободным от системы его ценностных представлений. Это значит, что состояние его сознания, задаваемое функцией р , вырождается в неусеченное (устремляющееся в бесконечность) прямоугольное распределение. При этом, в силу условий нормировки, отрезок, отсекаемый по оси ординат прямой, задающей это распределение, будет стремиться к нулю. Строго говоря, само представление о функции распределения р теряет свой смысл – порождение любого фильтра р (у/) становится просто бессмысленной задачей. Индивидуальность умирает естественной смертью, она превращается в ничто или во все, лишившись ценностных представлений. Смыслы исчезают, потеряв селективность в оценке. Семантический континуум возвращается в свое нераспакованное состояние. Оказывается, что свобода – это только свобода в выборе фильтров. И если это так, свободным может быть только несвободный человек. В этом парадоксальность понятия «свобода».

…Приведенные здесь соображения дают нам возможность понять, что значит состояние нирваны – понятия, трудно поддающегося осмыслению в западной культуре. Нирвана – это сглаживание кармически заданной селективности смысловых (и в то же время ценностных) представлений. Это потеря личности, задаваемой смысловой селективностью. Это и потеря творчества, поскольку теряется возможность оперирования с фильтрами. Нирвана – это абсолютная свобода. Свобода, порождаемая умиранием личности (с. 126).

4. Личность – это спонтанность!