Разбрасываю мысли

Все это звучит скорее как пророчество, а не утверждение факта – Вейль был в высшей степени одарен способностью предвидения. Еще предстояла биологическая революция с открытием структуры и роли ДНК, начало понимания и расшифровки генного хранения информации и вмешательство человека в саму основу жизненного процесса. К этому надо добавить также исключительное развитие геофизики, геохимии и значительные успехи молекулярной биологии.

Принимая во внимание бескрайность этой «территории», Налимов фокусируется на двух основных темах: стохастическом элементе внутри процесса изменчивости и объясняющей силе вероятностного подхода. Не следует думать, что обобщенная вероятностная метафизика (я намеренно употребляю этот термин) была легко принята. Современная наука, вышедшая из колыбели семнадцатого и восемнадцатого столетий, развивалась в тесных рамках строго детерминистской каузальной структуры, опиравшейся на многовековые метанаучные традиции теологии и философии (Налимов обсуждал это в своих работах). Вероятность как направляющая теория должна была преодолеть свое происхождение – в качестве руководства для владельцев игровых залов и страховых компаний. Только к середине девятнадцатого столетия развитие статистической механики положило конец недоразумениям и утвердило новую методологию. Но какое невероятное совпадение – Грегор Мендель (1822–1884) и Людвиг Больцман (1844–1906) были современниками!

Генетика вошла в науку как статистическая дисциплина, и ее удивительный успех является доказательством (если оно вообще требуется) того, что теория данного типа является столь же строгой, как и та, что исходит из дифференциальных уравнений. Налимов задается вопросом: как точные геометрические структуры, известные в современной биологии, появились в процессе, который явно содержит случайность? И может быть, он прав, по крайней мере в том, что ответ может прийти из математики? Нобелевский лауреат по физике Илья Пригожин в своей книге Порядок из Хаоса отмечает[214]:

Наша позиция в этой книге сводится к утверждению: наука, о которой говорит Койре, не является более нашей наукой, и отнюдь не потому, что нас ныне занимают новые, недоступные воображению объекты, более близкие к магии, чем к логике, а потому, что мы как ученые начинаем нащупывать свой путь к сложным процессам, формирующим наиболее знакомый нам мир – мир природы, в котором развиваются живые существа и их сообщества. Мы начинаем выходить за пределы того мира, который Койре называет «миром количества», и вступаем в «мир качества», а значит, и в мир становящегося, возникающего (c. 78).

Л.Ц. Уайт в своей книге Грядущее развитие человека (The Next Development of Man) давно уже написал следующее:

Человек обнаруживает себя внутри вселенского процесса, открывая вселенский процесс внутри себя. Напряженность продолжается, но с этого времени человеку предстоит борьба не против процессов природы, а вместе с ними.

Чтобы показать, как некоторые идеи Налимова, представленные в этом эссе, в частности те, что относятся к пространству, времени и спонтанности, близки представлениям, находящимся у границ современной космологии, обратимся вновь к замечательной книге Пригожина: