Разбуди Лихо! (СИ)

— Что ж не родились? — подмигнула я все еще красному Зарбу.

— Условие не соблюли, — он отвел глаза в сторону, — подобное возможно только при очень чистом искреннем чувстве.

— Почему?

— Трудно сказать. Может, потому что красавицы из вышестоящей касты с трудом влюбляются в нижестоящих и с еще большим трудом соглашаются выносить чадо и воспитать его.

Представила эту картину разделения обязанностей, и возмущение вырвалось само собой:

— Как так…? Чадом занимается только она? А как же он? И куда пропадает светлое чистое чувство, пока дите растет?! Хоть бы благодарность какая-то была за то, что выносила. С мелкими сил уходит прорва, а он ее одну оставляет. Это что за дискриминация по половому признаку?

— По возрастному признаку, — пришикнул Владыка, брызнув в меня аквамариновой водой. — Отцы не доживают до совершеннолетия таких чад. Низшие, живут от силы сотню лет. Куда им тягаться с высшими, а тем более с древними вампирами.

— То есть у Лихо папы уже нет, — плаксиво потупилась я, а потом с ужасом подняла глаза на Зарбу, — а у тебя всей семьи.

Рыжий протянул руку и с отческой улыбкой погладил меня по волосам:

— Не переживай ты так, благодаря твоим пари и я и он можем поднять всю свою семью. У нас с давних пор никто по-нормальному не умирает, кроме иномирян.

Надо же, только что его жалела, так что сердце кровью обливалось, а вот теперь от одной лишь его фразы, кровь в венах застыла.

— Почему?

— Не умирают, потому что наше частилище закрыто. А оживить можно из-за крови чужаков. — От таких слов мои глаза стали в два раза больше, а клыкастый красавец с улыбкой продолжает пояснять. — Как ты знаешь, проклятых иномирян к нам попадает не много, но мы народ запасливый.

Аж поежилась от такого сообщения, опять мысли неприятные завладели моим вниманием. И вот на этой веселой ноте нас прервал Лихо:

— Краля выбирайся из кадки, нам пора!

В следующее мгновение Зарбу меня, как котенка выудил за шкирку, поставил на пол и обернул полотенцем. Чтобы не шарахнуться в сторону от заботливых рук кровопийцы вовремя напомнила себе о деле, и о том, что они на мне достаточно заработали и, вроде как, обескровить во спасение нации не надеются.

— Слушай, — перехватила его вытирающие кисти на своей талии, остановила, — первое: объявите остальным претендентам на мою расчлененку, что экзекуция откладывается до окончания третьего тура. Второе: устраните родительницу Лихо хоть к черту на кулички.

— А повод? — удивился Зарбу.

— Припугни. Если я ее встречу, сама ей голову оторву.

Владыка вздрогнул, Лихо посерел еще сильнее. Кажется, я нашла их болевое место. Убить трудно, но отсечением головы можно.

— Хорошо, — сдавленно ответил вампир и отпустил меня. — Удачи, Краля!

— И тебе, — подмигнула. — Учти, вернусь, проверю, как исполнил.

На этом Лихо уже не дожидался, пока я к нему подойду. Тенью оказался возле меня, взял в крепкие объятия и выпорхнул из шатра.

— До самого Зала Выбора молчи, что бы ни увидела, — приказал он сердито. Вспомнив прошлое свое неповиновение и его результаты, я молчала в тряпочку весь полет.

Мы летели низко, всего лишь 6–7 метров над неприглядной поверхностью, в то время как над нами простиралось удивительно желтое небо мира Рогри. Сияющее и теплое. Вначале скептически подумала, ну и с какого перепуга Лихо приказал мне молчать, тут же ни от восторга, ни от ужаса не повизжишь.

Равнины и равнины, единственная необычность — травка красная, леса светло-серые и какие-то чахлые с гибкими деревьями. И везде абсолютно разбросаны почти черные камни, здоровые с изломами. Некоторые выглядывают из мутной зеленоватой воды, другие из болот с бледной сиреневой растительностью. И все тут такое жалкое и несчастное, одним словом гиблое место, избирательно припорошенное снегом. Собственно к местности я не присматривалась особо, пока глаза не начали вылавливать на камнях прямоугольные таблички с вертикальными строчками вампирской письменности. А потом и скульптуры горгулий, каких-то ящеров и летучих мышей, выбирающихся из каменных изломов. И где-то на подсознательном уровне мелькнула мысль — кладбище! Весь мир — одно сплошное кладбище!

И чем больше я смотрела, тем больше напрягалась. Равнина, над которой мы летели, была сплошь засыпаны «камешками с памятными таблицами». И вроде бы чего пугаться, но я уже угадывала в очертаниях камней ободранные кости, цепляющиеся за почву, рвущиеся из могилы, затаившиеся скрюченные фигуры в лохмотьях и прочий бедлам из кошмаров о скелетах, трупах и зомби.

Мне все кажется, постановила я и вздохнула с облегчением. Мало ли что может привидеться, если столько фильмов ужасов пересмотрела. Правильно? Правильно. Но обаяшка Лихо, заметив мое состояние, решил предупредить сухим голосом:

— Не подавай вида, что ты их заметила, и продолжай молчать, — я дернулась, как от удара, а он прошипел: — Усыпить тебя нельзя, иначе решат, что я им подношение в дар несу, и не отвяжутся.

Вздрогнула. Кого, их? Кому, им? Кто не отвяжется? Вот те в лохмотьях поверх обглоданных костей? Мне что, не показалось…? Мамочки!