Разбуди меня

— Где ты была? — я с трудом узнал собственный голос — резкий, хриплый; когда Сиренити, придерживая длинный подол порванного о платья, буквально ввалилась в комнату. Такой я её ещё не видел.

Не глядя на меня, девчонка, шипя, как рассерженная кошка, держась за стену, подтащилась к кровати. Постояла над ней мгновение, потом со стоном мешком упала на чистое покрывало, тут же испачкав его кровью.

— Сиренити, ты ранена! — вся накопившаяся за эти дни ярость мгновенно сменилась беспокойством. — Что случилось?!

Девчонка пробормотала что-то нечленораздельное и закашлялась. Из её рта обильно хлынула грязно-красная масса. Сиренити захлебывалась ею, задыхаясь. Я теоропливо перевернул девчонку, так, чтобы её голова свесилась с постели.

Откашлявшись, Сиренити прохрипела:

— Воды…

Поддерживая девчонку, я протянул руку, взял стакан с водой, стоявший на столике у кровати, и аккуратно приблизил его к губам волшебницы.

Сиренити пила быстро, шумно, фыркая и захлёбываясь. Когда она, тяжело дыша, обвисла у меня на руках, я осторожно опустил её на кровать и подоткнул под спину и голову подушки. Выглядела девчонка ужасно — кровь на губах, царапины, испачканное, порванное платье, мешки под глазами, растрёпанные волосы.

— Что случилось?

— Тарвус… мерзавец… ещё раз… втянул меня… чтоб я ещё раз, — простонала колдунья, закрыв глаза. — Ну не-е-ет…

Из уголка рта девчонки снова стала сочиться кровь. Я даже в лучшие свои дни целителем не был, так что просто отвернулся, налил ещё воды и протянул девушке. Та, не глядя, взяла и быстро выпила.

— Спасибо…

Успокаивая себя осознанием того, что просто так взять и умереть эта колдунья — с её-то силой — не может, я снова спросил:

— Где ты была?

Девчонка открыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд на мне.

— Не твоё дело, — заявила она, щурясь, словно от яркого света.

— Что? — я подавился возмущением. — Тебя не было два дня! Я проснулся, а ты исчезла! Оставила меня посреди леса в каких-то руинах, теперь явилась раненая, как после схватки и заявляешь, что это не моё дело?!

Девчонка — даже в таком состоянии она способна прятаться за равнодушной маской! — хмыкнула и тут же поморщилась.

— А тебе-то что? Ты меня тогда на площади чуть не убил, пока в демона превращался. Что, скажешь, тебя заботила тогда моя безопасность? Нет, ты собирался выкачать из меня всю силу, как из этой… Катарины, и спасти мир, тьфу ты, людей!

Стакан выпал из рук, вода расплескалась по полу

— Что? — пробормотал я, ошарашено глядя на девчонку. — Что ты такое говоришь?

— Забыл уже? — ядовито усмехнулась колдунья и подалась вперёд, вперившись в меня неприятным, цепким взглядом. — Забыл, откуда твоя сила берётся? Людей он спасти хотел, добренький! А то, что я умру — не подумал? Конечно, чего ей, она же не в первый раз умирает! Не страшно! Или что нас Эру найдёт? Тебя он просто убьёт, а мне его пленницей быть? Так? Ну и кто из нас думал о себе?!

Почему… почему она так говорит?

— Сиренити…

— Что, Сиренити? — передразнила девчонка. — Больше не смей приставать ко мне с ненужными вопросами! Слышишь?! Не смей!

* * *

Ах так, да!

Медленно — может, эта дурочка ещё передумает — очень медленно я встал, отвернулся и, не говоря ни слова, вышел вон из комнаты, оставив девчонку одну. Как только дверь за закрылась, раздался глухой стук, какой бывает от удара о твёрдый предмет подушкой.

Снаружи шёл дождь. Вечернее солнце давно погасло, и капли серыми невидимками скользили по листьям. От земли поднимался пар, пахло мокрой травой и свежестью грозы. Я поднял голову, разглядывая сквозь листву серое, мрачное небо. Мир вдруг показался казался холодным, угрюмым и тёмным. Безысходность, бессисилие, тоска — все в который раз потянули чёрные, цепкие пальцы. Но чья-то рука — мягкая, тёплая — оказалась быстрее.

— Прости, — тихо произнесла Сиренити, обхватывая меня руками за шею. — Прости, я погорячилась. Не злись, — я чувствовал, как она дрожала, стоя рядом. — Ну-ну, я… я просто очень устала. Пойдём в дом, Брас? Ты совсем промок.

Почему у меня не получается злиться на эту девчонку? Почему её голос, полный неземной мелодии, так успокаивает? А от знакомого запаха фиалок становится легко и безмятежно?

Я повернулся, надеясь прочитать ответ в её глазах, но Сиренити уже шла обратно к развалинам. Я успел заметить лишь, что её как-то странно отливают серебром. Или мне показалось?

Позже, сидя рядом с девчонкой у созданного её магией камина, я задал давно вертящийся на языке вопрос:

— Ты упоминала Средние миры. Что это?

Колдунья вздрогнула.

— Ваш мир не единственный, — медленно сказал она, глядя в огонь. — Ты знаешь, да?

Я кивнул, пристально глядя на девчонку, и она продолжила, явно с трудом подбирая слова.