Разбуди меня (СИ)

Боже… никогда не была ярой верующей, впрочем, до атеизма мне было тоже очень далеко, но сейчас я была готова вспомнить хоть черта лысого лишь бы мне ненамного, но полегчало. Тело горело огнем, дико болела и кружилась голова, отчего глаза было открыть решительно невозможно — неяркий свет плавил последние функционирующие извилины, грозя и их вывести из строя. Кости выворачивало, нещадно драло наждаком горло и нереально хотелось пить. И спать. И сдохнуть. Желательно одновременно.

Я попыталась облизать шершавым языком сухие губы, но получилось плохо. Из воспаленного горла вырвался слабый стон. Тут же послышались приближающиеся шаги, отдававшие в голове грохотом слона-переростка, танцующего ламбаду на металлических трубах.

— Проснулась, соня? — от бодрого знакомого голоса меня начало натурально подташнивать, — хочу тебя обрадовать, ты проспала две пары, поэтому в универ идти уже нет никакого смысла. Предлагаю сегодня оттянуться по полной!

В данный момент универ я видала в гробу и в белых тапочках. Воспоминания о вчерашнем вечере приходили постепенно, заставляя меня все сильнее морщиться, пока, наконец, я не вспомнила, где нахожусь. Захотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы удостовериться, что это не сон. Я на самом деле ушла из дома и ночевала у Ильи. Полный писец…

На самом деле, помнила я не так уж и много — выпитый практически на голодный желудок алкоголь, пара съеденных пирожных за весь день не считается, вывел меня из строя довольно быстро. Точно помнила, как приехала на берег, как меня нашел Илья, как мы поговорили и я, не иначе как в порыве пьяного бреда, согласилась пожить у него, пока не найду работу и съемное жилье.

Дорогу назад я уже помню отрывками, а после того, как парень открыл дверь квартиры — вообще полный провал. Но внутри отчего-то царила твердая уверенность в том, что Илья никогда бы не позволил себе воспользоваться ситуацией. Откуда — не знаю, но была в этом абсолютно уверена.

Я лежала на широкой кровати в уютной светлой комнате с довольно большим окном. Бежевые обои с золотистыми разводами создавали интересную игру цвета на солнце. Помимо кровати тут находился среднего размера шкаф, тумба, стоявшая вплотную к нему, с четырьмя выдвижными ящиками, прикроватная тумбочка с красивым торшером над ней и красивое зеркало во весь рост. Возле двери темным пятном выделялась моя сумка, брошенная довольно небрежно. Разобрать ее вчера мне, видимо, сил уже не хватило — только переоделась в шорты и майку и сразу рухнула спать.

Тем временем парень замолчал, вероятно, удивленный моей реакцией. Точнее, полным ее отсутствием. Пару минут, нахмурившиеся брови… и на мой лоб легла потрясающе приятная прохладная ладонь, немного уменьшив головную боль.

— Аня, — тихо позвал парень, — ты меня слышишь? Ты вся горишь.

— Пить, — прошептала я.

Говорить было больно. Я довольно долго просидела на берегу, переживая ссору с отцом и не обращая внимания ни на ветер со стороны реки, ни на довольно холодную осеннюю ночь. Видимо, организму этого хватило по самое не хочу.

Сквозь приоткрытые на самую малость глаза, я увидела, как парень быстро вышел из комнаты. Послышались голоса, Илья, вероятно, разговаривал с Деном. Я не вслушивалась в слова, мне было абсолютно не интересно. Меня покачивало, будто на мягких волнах, унося все дальше и дальше, затягивая в черный жаркий омут беспокойного сна.

Проснулась я от того, как чьи-то руки приподнимали меня за плечи, а к губам прикоснулось холодное стекло. Вода! Я сделала несколько жадных глотков, осушив стакан за пару секунд. Казалось, что в жизни ничего вкуснее не пила. Удовлетворенно выдохнув, я откинулась на подушку, вновь провалившись в вязкое болото болезненной полудремы.

— Где она? — звонкий девичий голос вызвал очередной взрыв в черепной коробке, — ну что, допрыгалась? Так тебе и надо, немочь ходячая! Нет бы, позвонить любимой подруге и приехать по адресу, так это ж нам даже в голову не пришло! Зачем? Лучше же прошататься полночи неизвестно где и загнуться после в гордом одиночестве. Нет уж! Я тебя сначала на ноги поставлю, а потом весь мозг выклюю в поисках затерявшейся там совести. Чтобы в следующий раз тебя ноги несли в правильном направлении, а не передавали управление жопе в поисках приключений!

Ленкин бубнеж действовал хуже пыточной камеры. Хотелось признаться во всем — от кражи конфет из портфелей одноклассников (в третьем классе было дело, так и не поймали засранца) до убийства Кеннеди и мирового заговора. Надо ей потом сказать, что она универом ошиблась, ей прямая дорога в следователи, преступников колоть на признательные показания без какого-либо физического воздействия.

— Ленка, прекрати, — простонала я, надеясь заткнуть этот фонтан красноречия. Но мой стон возымел диаметрально противоположный эффект.