Разбуди моё сердце (СИ)

Он секунды три молча осматривает меня, а потом берёт за руку и тащит к кровати. Останавливает возле неё и пытается стянуть плед. Я впиваюсь в него мёртвой хваткой и мотаю головой.

— Крючковский, давай лучше просто поговорим. Ты мне о своей жизни расскажешь…

Не реагирует. Медленно разжимает пальцы, забирая себе спасительную ткань.

Вдруг становится страшно.

— Дима… Я не шучу. — Повышаю голос. Мы только что потрахались. Что не отстанет никак? — Прекрати, пожалуйста…

— Помолчи.

Неожиданно… Аж, затыкаюсь.

— Ложись на кровать. — После того, как полностью отвоевал у меня плед.

Я стою перед ним голая и чувствую себя неловко, хотя десять минут назад дефилировала тут, «как ни в чём не бывало».

У него такое серьёзное лицо, будто это вопрос жизни и смерти. Но я не двигаюсь. Меня будто парализовало.

— Не будь таким сосредоточенным, Крючковский. Ты меня пугаешь…

Пытаюсь воспользоваться старым методом. Спрятать неуверенность за язвительной интонацией.

Димка нависает надо мной вплотную, ещё чуть-чуть, колени подогнутся, и полечу на кровать с грацией «дохлой куропатки».

— Я тебя до оргазма довести собираюсь. — Без тени улыбки. — Это очень серьёзный вопрос.

Начинаю дрожать. Непроизвольно. И, наверное, в глазах такой испуг, что и сама представить не могу.

Неожиданно Дима сгребает меня в охапку и валит на кровать вместе с собой.

А потом происходит невообразимое.

Этот подлец начинает меня щекотать.

По всему телу, так, что я задыхаюсь от внезапности и невозможности отстраниться, не понимая, что вообще происходит.

— Аааах… Дим. а… Ди. им! — Пыхчу сквозь смех и слёзы, переставая соображать и просто извиваясь змеёй в его руках.

Да где там…

Слон, с проворными ловкими пальцами, — по-другому не назовёшь.

Не знаю, сколько это длится, но он прекращает, когда я уже абсолютно без сил.

Откуда только знает, что я так боюсь щекотки?

Прихожу в себя, когда вижу перед собой его невероятные блестящие озорные глаза.

— Видела бы ты своё лицо. — Его улыбка шире ушей. — Будто я тебя убивать собираюсь.

Меня ещё потряхивает от пережитого, а может, потому что он так близко, и я голая, прижимаюсь к нему всем телом. Точнее он ко мне. Нависает, придавив к кровати, скользя пальцами по щеке, так, что дыхание снова перехватывает.

— Ты очень красивая, когда смеёшься. — Хрипло. Полушёпотом. Очень близко у лица. — И когда серьёзная — тоже.

Я просто перестаю дышать.

Этот момент навсегда отпечатается в моей памяти, что бы потом не произошло.

— Ты вся, абсолютно, очень красивая. — Это уже мне в губы, лишая способности соображать. — Даже с этими ужасными розовыми волосами.

В голове — вата. На щеках — соль. На губах — его губы, которые, будто другие на вкус после этих слов. После этого взгляда — будто я не просто «ностальгия по прошлому». А здесь и сейчас. Для него.

Я давно не испытывала таких эмоций, даже не могу вспомнить было ли когда, но его руки на теле ощущаются, как что-то абсолютно правильное и, в то же время, невероятное. Меня трясёт, лихорадит просто, когда он касается груди — легко, невесомо… а через мгновение грубо сжимает, словно это его собственность. Меня раздваивает на поцелуй и прикосновения, разламывает где-то внутри, сжимает и разжимает, когда длинные пальцы гуляют по бёдрам, ласкают нежную кожу у самой развилки, не касаясь самого основного.

— Заяц, ты хочешь меня? — Оторвавшись от моих губ на секунду, охрипшим севшим голосом, тут же запечатывая рот обратно, словно ему и не нужен мой ответ.

А тут и так всё понятно…

Стоит ему только коснуться там внизу.

Просто водопад ниагарский. И я даже на мгновение отключаюсь и не думаю о том, что будет потом…

— Девочка моя, сладкая… Чего ты хочешь, скажи… — Он уже покрывает поцелуями шею и ключицы, спускается ниже.

И вдруг я осознаю, чего мне не хватает. Так остро, что сама удивляюсь.

— Сними.

Мгновение непонимания.

— Я хочу, чтобы ты разделся. — Мой голос с придыханием. Но он реагирует быстро.

Поднимается на коленях и начинает расстёгивать рубашку. Так медленно… Так невыносимо медленно…

Приподнимаюсь и двигаюсь к нему ближе. Начинаю помогать с пуговицами и рукавами, потом дело доходит до брюк.

— Можно я буду тебя трогать?

Вопрос звучит глупо. Но я до сих пор не верю, что мы сейчас… здесь…с ним. Собираемся не просто перепихнуться, а заняться «настоящей любовью». Он — не все остальные мужчины. И сейчас для меня особенный момент. В котором я хочу получить всё. И в очередной раз Дима удивляет меня, не пытаясь показать, какая я замороченная идиотка, а просто отвечая:

— Тебе можно всё.

Слова действуют, как выстрел на старте, и я сама тянусь к его ремню, чтобы освободить от оставшейся одежды, рассматривая, водя пальцами по горячей гладкой коже.

Помню, как впервые трогала его пресс и тряслась. Сейчас дрожь во сто крат сильнее. Меня просто бросает в жар, и по всему телу пульсирует что-то, когда он снова захватывает в свои руки и мнёт, растирает зудящую кожу, оставляя красные следы.

Это на грани фантастики.

— Дима… — Шепчу, не в силах унять внутреннее напряжение. — Я хочу тебя…

Со мной такое впервые.

И я не могу передать.