Разбуженные боги

Артем занял позицию слева от двери. Когда она распахнется, он окажется под ее прикрытием. Циркач сжал ладонями рукоять катаны. Он держал клинок опущенным, лезвие меча касалось земли.

Он был спокоен. Сердце, конечно, билось учащенно, точно так же, как перед выходом на арену. Ну так это нормально, это вполне естественное возбуждение перед началом непростой работы. Но липкого парализующего страха, который как обручами сковывает тело, Артем теперь не испытывал. Раньше – да, он боялся. Иначе и быть не могло. Артем был человеком другой эпохи, привычным к чему угодно, только не к выяснению отношений с помощью стали. Страх выходил из него по капле. Этому помогали все те передряги, в которые швыряла бывшего циркача его японская судьба. После сражения на мосту через ущелье Бомо страх вышел окончательно, как та пресловутая вода из набившей оскомину бочки с пробитым днищем. Бывшего циркача удручало лишь то, что он вряд ли сможет достичь совершенства во владении клинком.

Артем стоял и ждал, когда в дело вступит дикарь. Тот так и сделал. Хижину сотряс славный такой удар. Наверное, айн с разбегу прыгнул на стену дома, мощно перед этим оттолкнувшись. Тут же раздался утробный рык разъяренного медведя. Артему доводилось слышать голоски цирковых медведей. Ревели они впечатляюще, и айн им, пожалуй, не уступал. Артема аж передернуло от эдаких звуков. Но он-то знал, что их издает человек, а каково же пришлось тем, кто не в курсе?!

Все обитатели хижины должны были проснуться, хотя Артем с трудом мог себе представить, как можно спать под завывания надвигающегося урагана, способного снести крышу и даже повалить весь дом. Разве что пираты могли дрыхнуть, они люди привычные. Но сейчас и эти ребята должны были повскакивать и схватиться за оружие.

Что они должны подумать, услышав звериный рев за стенами и чувствуя, как эти самые стены сотрясаются? Вряд ли пираты поймут, что это господин посол вырвался на свободу и пожаловал к ним в гости. Туземцы подумают, что это и вправду медведь, огромная дикая тварь, примчавшаяся, или спишут все на проказы демонов. Но айн, автор данной идеи, ничуть не сомневался в том, что наружу должны повыскакивать все пираты, которые там есть. Они должны испугаться, что лесная тварь или демон вот-вот завалит дом. Дверь распахнулась от толчка изнутри. Сквозь щели в ней Артем разобрал мельтешение теней. Зашлепали по влажной земле ноги, зазвенел металл, и вот уже один пират промчался, огибая дом слева. Он мог бы, кстати, заметить тень, притаившуюся за дверью, если бы вовремя оглянулся, но этого не случилось. По удаляющемуся крику, доносившемуся справа, Артем догадался, что кто-то из пиратов помчался вдоль другой стороны дома. Айн говорил, что пусть бегут к нему все, сколько их там будет, он справится.

Артем выступил из-за двери, очень спокойно, без прыжков и прочих резкостей обогнул ее и сразу же увидел перед собой спину одного из врагов. Он не стал поступать так, как поступали в подобных случаях положительные герои кинофильмов, которые ввиду своей положительности никак не могли нападать на врага сзади, а потому непременно окликали его. Артем без всяких окликов с размаху рубанул пирата по шее. Тот коротко вскрикнул и повалился на землю. Двое других, торчавших возле входа, тут же бросились мстить за него. Артем отбежал в сторону, чтобы пираты повернулись спиной к входу, и закричал:

– Хидейоши! Садато! Сюда!

Он подставил катану под рубящий удар китайского клинка, отбил его и тут же отпрыгнул в сторону. Артем понимал, что он не великий фехтовальщик, и решил по возможности уходить от схватки сразу с двумя противниками, то есть попросту убегать, благо места для этого хватало. Он рассчитывал дождаться подмоги.

Второй пират размахивал топором, здорово похожим на мясницкую секиру, а в другой руке держал двузубец на коротком деревянном черенке, предназначение которого стало ясно Артему вмиг – поймать клинок противника между зубцами и вырвать его, крутанув сие оружие.

Артем даже сам не понял, как так получилось. Подвернулась возможность, и он ее использовал, почувствовал, что достанет, и перерубил черенок двузубца.

«На железо надо было сажать, бестолочь», – подумал он.

Артем кружил перед пиратами и вокруг них в замысловатом танце, здорово похожем на вольные упражнения в спортивной гимнастике. Впрочем, что тут удивительного, когда он и есть гимнаст. Ему пришлось упасть, перекатиться, вновь вскочить на ноги, сделать сальто назад, изобразить полушпагат, вновь упасть и перекатиться. Пираты явно были сбиты с толку подобной тактикой. Зуб можно было дать за то, что ни с чем подобным раньше им сталкиваться не доводилось. Артем же, ни на мгновение не останавливаясь, беспрерывно перемещаясь, старался, чтобы они мешали друг другу, чтобы один постоянно оказывался перед другим. Он не выпускал из виду топор. Пират, который им орудовал, наверняка умел его метать. Заполучить в лоб такую серьезную железку Артему никак не хотелось.