Раздать сценарий

Большой кабинет. У дальней стены стоит изящный стол, а позади — массивный комод, втиснутый меж книжных шкафов. Вдоль стен тянется ряд стульев, они частично заняты присутствующими. На противоположной от рабочего места мэра стороне поставлен небольшой столик с двумя стульями. Они не вписываются в интерьер и понятно, что принесены сюда ради нас. Бел Фаронай жестом указал на них.

— Присаживайтесь.

Мы заняли свои места и взглянули на таращившихся на нас людей. Именно «таращившихся», ибо сами взгляды, въедливые, выжидающие, не могут вызвать в голове приличного слова.

Мэр хлопнул в ладоши, потер друг о друга и начал:

— Что ж, здравствуйте еще раз, уважаемые белы. Разрешите мне представить, так сказать, нашу комиссию. Это бел Флайс, констебль, — он показал на тощего, неприятного на вид мужчину лет сорока. Не сказать, что отталкивает он сам — скорее, его лицо: змеиное, с неприятной улыбочкой и тонким разрезом рта, словно его голова не что иное как незаконченная скульптура, под носом которой наспех провели пальцем, не желая вылепливать губы.

— Приветствую, — скользко прошелестел он, едва-едва привстав. Ну точно змей.

— Это бел Бурдор. Котри Бурдор — глава администрации Тихих Лесов и председатель совета, — продолжал Ливон.

Так называемый Бурдор оказался очень высоким и массивным. Пышные усы, военная форма еще старого образца, вышедшая из использования лет тридцать назад. Но строгости своему хозяину она придает. Квадратная челюсть, что может принадлежать только командиру, радикальному и безапелляционному, а зычный голос, прозвучавший как труба, дополнил его образ.

— Добро пожаловать, — прогудел глава алемина. Назвать то, чем он заправляет, администрацией так же сложно, как и сами Тихие Леса — городом. Но здесь, видать, сохраняют цивилизованные и громкозвучные термины, наверное, чтобы самим было не так тоскливо.

— Стэр Босмо, наш священник, — представил бел Фаронай.

При этом присутствующие с уважением и трепетом задрали правый рукав, оголив запястье. Показались браслеты. Всеми пятью пальцами члены алемина ухватились за висящий у кого на серебряной цепочке, у кого на простой веревке кулон в форме весов. Ах, так они здесь все лонеты. Ну ничего, учтем.

— Здравствуйте, — негромко, будто опасаясь кого-то разбудить, проговорил стэр Босмо, так пугливо, что его тотчас захотелось успокоить. Он встал и поднял руки, проделав неторопливые движения колеблющихся чаш весов. Наконец, его руки замерли, он выждал паузу и сел. Таков он — странный со стороны обычай священнослужителей приветствовать людей. От меня не укрылся массивный серебряный азалон [71] с крупными — серебряными же — весами. Стоимость изделия лучше не предполагать. Священник худ, на подбородке жиденькая короткая бородка, лицо — сплошная морщина. Он тощий, двуцветная красно-синяя ряса — синий верх, красный низ — куда симпатичнее смотрелась бы на пугале, чем на нем. Стэр Босмо нервно теребит браслет, поглаживая пальцами миниатюрные весы.

— А также бела Пиалона Фаронай, моя жена, и бела Хила Рол, заправляющая городской столовой, главная кормилица города.

— Привет, мальчики, — кокетливо помахали нам дамы. При этом бел Бурдор протестующе пошевелил усами, явно не одобряя подобные вольности.

Жена мэра под стать мужу — круглая словно шар, с редкими жирными волосами, голосом как у курящего мужчины с тридцатилетним стажем и темными выделяющимися усами. Ее присутствие здесь понятно — куда ж она без своего супруга, а он, поди, перепоручает ей какую-нибудь бумажную работу, отчего жена и в курсе всех дел. Та, которая Хила — миловидная женщина лет тридцати пяти, не как Пиалона, но и не худышка; скорее, в теле. И можно даже сбавить возраст, если бы не морщины вокруг глаз, выдающие ее с потрохами. В отличие от жены ее присутствие — загадка. Здесь? С мэром, констеблем, священником, алеминатом [72]? Что я упустил? Обязательно выясню.

С этими людьми нам предстоит работать. Я постарался рассмотреть их всех как можно тщательнее, чтобы запомнить. Пришлось как-то связать внешность, имя и занимаемую должность. Вряд ли на свете много людей, способных за раз запомнить больше, чем три-четыре имени. Само собой понятливые люди не обижаются, если в разговоре их имя нарочито опускается или когда их просят представиться повторно. Но у меня бзик. За много лет бзик вырос в способность примечать невзрачные мелочи.

Пора брать слово. Я встал:

— Еще раз добрый вечер, почтеннейшие. Меня зовут Трэго, выпускник Академии Танцующей Зиалы, факультет Лепирио. — Смешение на лицах. Логично — сейчас не всем из крупных городов-то известно о сформировавшемся новом факультете, чего ж ожидать от здешних? — Если коротко, то это факультет, специализирующийся на всем, но не столь углубленно. Кхм… А это, — я на миг посмотрел на Макса и снова повернулся к «зрителям», — мой… Компаньон. Зовите его Библиотекарем. Мы, собственно говоря, займемся насущным вопросом и попытаемся решить проблему, не дающую покоя вашему городу. Сначала…

Меня перебили.