Разделение вод

– Что-то древние недодумали, – Шарон сегодня был расположен шутить. – Как это так – сам он водный элементал, а вода глушит его же собственные мысли? Кстати, водных элементалов знали все народы, в том числе и европейские – это наяды, ундины, нереиды и океаниды и т. п. Но только майя додумались приносить им человеческие жертвы. Почему-то два эти народа, жившие в Центральной Америке – майя и ацтеки – отличались кровожадностью, хотя для этого не было никаких причин. Жили в приличных природных условиях, теплом климате…

– Некоторые исследователи объясняют это телепатическим воздействием Ктулху, который покоится где-то в Тихом океане, – серьезно ответил Вейцман.

– Слишком много фантастики читаешь, парень, – засмеялся Шарон. – Я вспомнил – я когда-то читал одну из книг Лавкрафта на английском. Вот бредятина!

В дверь номера отеля постучали. Археологи насторожились – после нападения на острове нервишки у них пошаливали, хотя, возможно, им пришлось столкнуться всего лишь с местными бандитами. Однако за дверью ответили:

– Это я, де Севера.

Вейцман впустил директора музея в комнату, и тот устало развалился в мягком кресле – на этот раз путешественники решили снять номер пошикарнее, чем на Арубе. Да и пристало ли мелочиться, имея с собой золота на несколько миллионов?

– Я продал кое-что из клада, – отдышавшись, сообщил де Севера. – И нанял приличную яхту, такую, которая сможет выйти в Тихий океан. Акваланги пришлось купить – в таком серьезном деле надо иметь новое оборудование.

– Вы думаете, мы обойдемся без тяжелого водолазного снаряжения? – спросил Шарон.

– Я на это надеюсь. Ведь если жрецы прятали там сокровища от испанцев, то они рассчитывали вернуть из обратно на твердую землю. Думаю, майя вообще спускались на подобную глубину безо всякого снаряжения.

– А если там все-таки приносили жертвы, то есть просто высыпали золото в море – в дар божеству? А под водой находится какая-нибудь расщелина?

– В крайнем случае мы вернемся туда еще раз. А сейчас – простите, господа – я пойду немного отдохну.

Де Севера поднялся и пошел к выходу. Шарон же вернулся к своему прежнему занятию – он стал быстро перерисовывать вырезанные в камне изображения на листок бумаги.

– Может, прогуляемся немного? – предложил Вейцман.

– Прогуляйся один, если хочешь, а я подумаю над расшифровкой этих табличек.

Вейцман спустился в вестибюль гостиницы. Проходя к двери, он заметил седого, как лунь, старика в белом костюме и белой же фетровой шляпе. Старик, как показалось археологу, внимательно следил за ним взглядом, не поворачивая при этом головы.

А на улицах Бриджтауна кипела жизнь. Раньше Вейцману казалось, что поскольку Барбадос – английская колония, то и на улицах в основном ему должны встречаться англичане. Однако большинство жителей Барбадоса – потомки привезенных из Африки рабов – темнокожи.

Вейцман прогулялся по маленькому, уютному курортному городу, осмотрел могучий форт, со стен которого на бухту глядели пушки, угрожая давно ушедшим в небытие пиратам… Во время страшного барбадосского урагана 1865 года бедные люди прятались под этими пушками, поскольку ветер разметал их лачуги в клочья, а пушки казались такими надежными… Ураган сдвинул тяжеленные пушки с места и проволочил их на большое расстояние, много людей было искалечено.

На площади неподалеку от ратуши Вейцман заметил маленькое симпатичное кафе. Закончив осмотр города, он зашел туда, чтобы заказать чашку кофе с рюмочкой какого-нибудь тропического ликера.

Однако не успел он допить и половины чашки, глазея на проходившую мимо толпу нарядных туристов, как к нему подошел официант.

– С вами хочет поговорить один джентльмен, – доверительно наклонившись, сказал официант по-английски.

– Какой джентльмен? Я никого не знаю на этом острове.

Официант незаметно показал пальцем вглубь кафе. Там возле деревянной двери, ведущей в туалет, Вейцман увидел давешнего старика в белом, опирающегося на трость с серебряным набалдашником. Старик пристально смотрел на Вейцмана, а когда их глаза встретились, то поднял левую руку и поманил его пальцем.

«Ладно, если это ловушка, то со стариком я справлюсь легко», – подумал Вейцман. – «И не только со стариком – подготовка израильской армии тоже чего-то стоит».

Опрокинув в рот остаток ликера и взяв в руку чашечку, он подошел к загадочному старику. Тот, не дожидаясь приближения Вейцмана, нырнул куда-то в боковую дверь, археолог – за ним, и оба оказались в маленьком внутреннем дворике. Дворик был усажен невысокими пальмочками, в дальнем его конце стоял столик и два кресла, а за ними – дверь вглубь соседнего здания. Старик сел в одно из кресел и жестом предложил то же Вейцману.

– Садись, – неожиданно сказал старик на иврите. Потом спросил на немецком: – Ты говоришь на идиш? – Нет, – ответил Вейцман на иврите.

– Жалко, – сказал старик уже по-английски. – Мне почему-то кажется, что в Израиле все должны говорить на идиш… А на «святом языке» мне говорить трудно – я уже почти все забыл.

Пока намерения старика вроде бы выглядели миролюбивыми. Вейцман послушался приглашения и сел, спокойно отхлебывая кофе.