Разделенные океаном

Молли почувствовала, как кто-то ухватил ее за воротник и оттаскивает в сторону. Женщина в шубке подверглась аналогичному обращению. Их обеих на вытянутых руках держал молодой полисмен, имевший безукоризненно бравый вид в черной форме с начищенными серебряными пуговицами, широком кожаном ремне и огромном шлеме.

— Это дамская комната ожидания, — с сарказмом произнес он. — Если желаете драться, найдите себе темный переулок, где бы вас никто не видел. А еще лучше — откажитесь от этой идеи и оставайтесь в рамках закона.

— Она ударила меня первой, — выплюнула Молли, — и вообще, она лупила своего маленького ребенка с такой силой, что он кричал от боли.

— Она говорит правду, офицер, — вставила одна из невольных свидетельниц этой сцены, выглядевших растерянными и ошеломленными. — Драку затеяла вон та, другая женщина.

— Я мог бы отвести вас обеих в участок и составить протокол о нарушении общественного спокойствия, — важно заявил полисмен, — но нужно помнить о несовершеннолетнем ребенке, поэтому я ограничусь тем, что запишу ваши фамилии и адреса. Мне придется проконсультироваться с начальством, чтобы решить, будут ли против вас выдвинуты обвинения.

— Мой муж ужасно рассердится, если к нам домой придет полиция, — испуганно пролепетала противница Молли. — Мне очень жаль, что я ударила Роули, но он сегодня все утро капризничает. Полагаю, я просто окончательно потеряла терпение. Простите меня за то, что я ударила вас, — обратилась она к Молли. На самом деле на лице женщины был написан скорее страх, а отнюдь не раскаяние.

Молли проигнорировала ее слова. Она не собиралась извиняться. У нее самой было два младших брата, поэтому она прекрасно знала, какими капризными и непослушными могут быть маленькие дети, но у нее никогда и в мыслях не было ударить их. Более того, она получила удовольствие от стычки и теперь жалела о том, что полицейский разнял их. Сейчас ей было все равно, даже если ее посадят в тюрьму.

Полисмен отпустил их воротники и достал из кармана блокнот. Обе назвали ему свои адреса.

— Если кто-нибудь сообщит об аналогичном инциденте, я буду знать, куда следует приехать, — многозначительно заявил он, захлопывая блокнот.

Молли вернулась на Уэйвтри и обнаружила миссис Брофи сидящей у окна. Она шила перчатки.

— Ты выглядишь так, словно побывала на войне! — воскликнула мать Агаты. — И еще у тебя синяк на лбу, и щеки раскраснелись.

— Я споткнулась и упала, — солгала Молли.

Она не стыдилась того, что ввязалась в драку, но не собиралась делиться кровавыми подробностями с миссис Брофи.

— Что сказал твой брат?

— Что Аннемари не доехала до нашей тетки. Она пропала без вести.

Чуть позже, в тот же день, Молли отдала миссис Брофи одну из десятишиллинговых банкнот.

— Это за то, что вы приютили меня. Вы не возражаете, если я поживу у вас еще немного, пока не получу весточку от Финна? — Если Аннемари найдется, Молли немедленно отправится в Нью-Йорк. Но она понятия не имела, что будет делать, если отыскать сестру не удастся.

— Что до меня, дорогуша, то можешь оставаться у нас хоть до скончания веков, — заявила миссис Брофи, с благодарностью принимая банкноту в десять шиллингов.

На следующее утро Молли чистила картофель, когда в дверь позвонили. Миссис Брофи крикнула:

— Все в порядке, я сама открою.

Еще через несколько минут она вошла в кухню и объявила, что к Молли пожаловал посетитель.

— Довольно милый молодой человек. Я провела его в гостиную.

Молли хмурилась в недоумении, вытирая руки. Она по-прежнему терялась в догадках, когда вошла в гостиную и навстречу ей поднялся молодой человек. На нем был отутюженный серый костюм, а к груди он прижимал темно-серую мягкую фетровую шляпу. Его макинтош был аккуратно сложен на спинке кресла.

— Доброе утро, мисс Кенни, — вежливо поздоровался он.

— Доброе утро, — ответила Молли, окончательно растерявшись.

Молодой человек ухмыльнулся.

— А ведь вы меня не узнаете, верно? Это я разнимал вчера вас и ту женщину.

— Вы тот самый полисмен!

Без формы он выглядел совершенно по-другому и казался намного моложе — ему едва перевалило за двадцать, решила Молли, — растеряв всю свою смешную напыщенность. У него оказались коротко подстриженные каштановые волосы и ярко-синие глаза. Молли сочла его довольно-таки привлекательным.

— Что вам угодно? — поинтересовалась она. — Вы пришли, чтобы отвести меня в тюрьму? — Сегодня, в отличие от дня вчерашнего, она уже совсем не горела желанием угодить туда.

— Нет, я пришел, чтобы пригласить вас в кино. Вы не будете возражать, если я присяду? И я могу называть вас Молли? Меня зовут Том Райан, констебль Том Райан, — с гордостью добавил он.

— Разумеется, вы можете присесть, и да, вы можете называть меня Молли. — Сама она села за стол у окна, на котором были разложены заготовки перчаток. — А как должна называть вас я — Том или констебль Райан?

— Том. — На его щеках выступил румянец. — Так что вы скажете насчет кино? — с беспокойством поинтересовался он.