Разделенные океаном

— Каждый месяц. Он уезжает в Килдэр на встречу со своими старыми приятелями по университету и возвращается в стельку пьяным. Это началось сразу после того, как умерла мама. — Молли пожала плечами. — Я просто закрываю глаза и делаю вид, что ничего не происходит, но Аннемари совсем другая, она и так не от мира сего. — Молли опять расплакалась. — Это я во всем виновата. Я осталась на ночь у Норин, своей подруги, чтобы не попадаться ему на глаза. Но я и представить себе не могла, что он сделает это с Аннемари, когда меня не окажется под рукой.

Хейзел вскочила на ноги.

— Я заставлю его остановиться! — крикнула она. — Я сделаю так, что старый ублюдок пожалеет о том, что родился на свет, а потом расскажу обо всем Финну, расскажу всему Дунеатли и сообщу в Медицинский совет, где бы он ни находился. И к нему на прием больше не придет ни одна живая душа.

— Нет! Мы должны думать о Тедди и о маленьком Айдане. Что с ними будет, если Доктор потеряет работу?

При мысли о том, что ей придется оставить младших братьев одних, глаза Молли вновь наполнились слезами. Но она должна увезти Аннемари отсюда во что бы то ни стало. Говоря по правде, ей и самой хотелось оказаться подальше от отца.

— Но нельзя же допустить, чтобы это сошло ему с рук, — пробормотала Хейзел, однако в конце концов сдалась и пообещала узнать, когда из Ливерпуля в Нью-Йорк отплывает следующий пароход и где можно купить на него билеты.

Денег у Молли должно было хватить, потому что мама оставила ей — как и всем детям, за исключением Айдана, — по пятьдесят фунтов, которые они смогут получить, достигнув шестнадцатилетнего возраста. До прошлого июля Финн был единственным, кто держал эти деньги в руках, но в день, когда Молли исполнилось шестнадцать, она получила письмо от мистера О’Рурка, стряпчего. Вопреки его увещеваниям, она потребовала свою долю наследства наличными. Молли не хотела, чтобы деньги лежали в банке, откуда изъять их в случае необходимости будет крайне сложно. Решение оказалось мудрым, потому что не успела она спрятать банкноты под перчатками в своем комоде, как такая необходимость возникла.

И вот теперь Хейзел сказала ей:

— Джимми Муллен будет здесь с минуты на минуту. Быстренько пейте чай. Неизвестно еще, когда вы снова сможете себе это позволить. — Она с нежностью взглянула на молчаливую Аннемари, которая никак не реагировала на происходящее. — Давай, милая. Допивай чай. — Девушка послушно поднесла чашку к губам. — Она теперь совсем не разговаривает? — спросила Хейзел.

— Почти. К нам приходила сестра Фрэнсис из монастыря. Она хотела узнать, не дала ли Аннемари обет молчания. Она ведь всегда была одной из лучших ее учениц. До того... до того, как это случилось, у нее буквально рот не закрывался.

— Да уж, мне ли этого не знать. Аннемари была настоящей маленькой болтушкой. Если она не разговаривала, то пела или танцевала. — Хейзел вздохнула и перевела взгляд на Молли. — Ты ведь напишешь мне сразу же, как вы доберетесь до места, правда, Молл? Сойдет и открытка, лишь бы я знала, что с вами все в порядке, иначе я сойду с ума от беспокойства.

— Тебе нельзя беспокоиться, особенно в твоем положении, — решительно произнесла Молли. Она натянула на уши шерстяную шапочку, покрепче завязала шарф и потянулась за перчатками, пока Хейзел помогала Аннемари проделать то же самое. — Не волнуйся, все будет хорошо.

— Ваша тетя Мэгги встретит вас?

— Только если вовремя получит мое письмо. Если же нет, я возьму такси до ее дома: денег у меня хватит.

Каким-то чудом вышло так, что пароход «Королева майя» отплывал из Ливерпуля через два дня и через десять дней должен был причалить в порту Нью-Йорка. Хейзел приобрела два билета третьего класса у судового агента в Килдэре. Сейчас они лежали у Молли в сумочке вместе со свидетельствами о рождении и письмами тети Мэгги, которые она прислала за эти годы и которые Молли сохранила в качестве доказательства, что им есть у кого остановиться и что они не станут обузой для США.

В теплой, уютной кухне воцарилось молчание. Издалека донесся стук копыт по мерзлой земле. Джимми Муллен, которого Молли никогда не видела, должен был отвезти их в Дун Лаогейр на своей телеге. Там они рассчитывали сесть в полдень на паром до Ливерпуля. Через несколько часов в доме Доктора начнется настоящий переполох, когда обнаружится, что его девочки исчезли, но никому и в голову не придет, что они сбежали в Америку. Именно поэтому они и не поехали в Дун Лаогейр на автобусе и поезде, как все нормальные люди, — чтобы не оставлять следов. Девочки Доктора должны были просто исчезнуть, раствориться в ночном воздухе. Джимми Муллен был туповат и не смог бы сказать, какой сегодня день, так что с этой стороны им ничего не грозило.

Карие глаза Хейзел затуманились слезами.

— Берегите себя, слышите? Я буду все время думать о вас обеих.

— Я должна буду заплатить Джимми?

— Нет, об этом я уже позаботилась, Молл.

Скрипнула калитка, и вслед за этим раздался стук в дверь. Молли обняла раздавшуюся в талии невестку.

— Пока, Хейзел. Спасибо тебе за все.