Разделенный Мир

Двенадцать лет назад в Югославии, в Косово, недалеко от маленького городка Призрен, в небольшой горной деревушке происходило нечто непонятное. Все население деревушки – человек двадцать пять – тридцать, собралось на небольшом крепко выбитом выгоне на окраине деревни. Посередине выгона в землю был вбит здоровенный кол, вокруг которого мрачные, неразговорчивые люди навалили огромную кучу хвороста. Этот хворост таскали все, даже маленькие дети.

И теперь они эту кучу поджигали. Вернее, хворост поджигали двое суетливых мужичков, а остальные, угрюмо столпившись вокруг, молча наблюдали за их действиями. Хворост явно не хотел разгораться. Может, потому, что последние четыре месяца безостановочно шли дожди, и вся древесина в округе пропиталась влагой, может потому, что поджигатели не имели необходимого опыта, только огня, настоящего могучего огня, все не было. Куча шипела, дымилась, иногда громко и голодно щелкала, порой между черными сучьями мелькали синеватые от слабости язычки пламени. Но эти «огненные потуги» все никак не перерастали в достойный огонь.

А над этой кучей хвороста висела привязанная к вбитому шесту девочка лет шести. Причем она была настолько мала, что ее возраст можно было определить только по огромным темным, взрослым глазам, которыми она с ужасом наблюдала за своими палачами. На девчушке было одно драненькое платьице, из-под которого высовывались тоненькие, грязные, босые ножки. Правая рука девчушки, сжатая в кулачок, была прижата к груди, а из кулачка торчали кончики кожаного шнурка, обвитого вокруг тонкой шейки. Порой, когда особо густая жила дыма вырывалась из темной кучи топлива, девочка испуганно поджимала ножки. И самое странное – она не плакала и не кричала. Она молча, неотрывно наблюдала за не разгорающимся костром, только иногда быстрым взглядом окидывая собравшихся.

Все это продолжалось уже около часа, когда из-за недальних скал, по горной тропке выехал одинокий всадник. Он мгновенно увидел то, что происходило на околице деревеньки, и, толкнув пятками своего коня, двинулся к толпе. Подъехав ближе, он наклонился к стоявшему с краю мужику и спокойно спросил:

– Чем занимаемся, православные?

– Ведьму жжем, – угрюмо ответил тот.

– Вот эта девчушка – ведьма?

Мужик, повернувшись всем телом, взглянул на чужака, оценил его внешний вид и так же угрюмо ответил:

– Она ведьма и есть. И мать у нее ведьма была. – Мужик сплюнул себе под ноги.

– И что же она натворила? – не успокаивался чужак.

– Много чего, – коротко ответил мужик, и это прозвучало как «отстань».

Но всадник «отставать» не собирался. Он тронул лошадь, и она, аккуратно раздвигая людей, двинулась ближе к костру. Оказавшись в первых рядах, он с минуту внимательно наблюдал за действиями поджигателей, а потом громко спросил:

– Кто здесь староста?

Седой, кряжистый старик, стоявший метрах в трех от него, медленно повернул голову в его сторону и пробасил:

– Ну, я… А чего тебе надо?…

– Продайте мне вашу ведьму.

– Ее сожгут, – безапелляционно ответил старик и отвернулся.

– Ее не сожгут, – спокойно возразил всадник. – Во всяком случае, пока я здесь.

Старик не ответил, игнорируя чужака, а двое палачей еще больше засуетились.

И неожиданно из кучи сырых дров прямо в физиономию одному из них ударил шипящий дымный факел. Поджигатель завизжал и отскочил в сторону, схватившись руками за лицо. Когда он опустил ладони, все увидели, что брови и борода у него полностью сгорели, а волосы на голове опаленно дымились. Второй палач, увидев, что случилось с его коллегой, тоже отступил в сторону.

– Ну так что, православные, продадите мне девчушку?… – повторил свой вопрос чужак.

– Ты видел, что она делает?… – повернулся к нему старик-староста.

– И что она делает? – насмешливо спросил чужак.

– Ты что, слепой? Она же чуть не сожгла человека!… Вот только что!…

– По-моему, это они чуть не сожгли девчушку, – все так же насмешливо ответил всадник.

– Ты еще не знаешь, что она вытворяла у нас в деревне!… – повысил голос вышедший из себя старик.

– Ты старый человек, – спокойно возразил чужак, – и я уважаю старость. Но ты должен знать, что дети не способны делать зло. Только взрослые учат детей плохому. И сейчас вы учите всех своих детей страшному злу. Как ты думаешь, они будут себя вести по отношению к таким бессердечным людям, как вы?…

Всадник помолчал, давая возможность обдумать свои слова. А потом еще раз попросил:

– Продайте мне эту девчушку.

Старик пожевал губами и тяжело выдохнул:

– Забирай, нам ничего за нее не надо… – Он повернулся и медленно пошел к видневшимся невдалеке домам деревни. Жители так же молча и угрюмо двинулись за ним. Очень быстро выгон опустел.