Раздели мою боль

— Он всю блокаду на Волховском фронте провоевал. Когда давали увольнительную, навещал свою мать. Тащил, какие мог, продукты, чтоб ее поддержать как-то, видел мертвых на улицах, которые уже некому было убирать, и ужасался, как в буквальном смысле слова вымирал город. Блокаду сняли зимой 44-го. А к весне, когда оттепель наступила, трупы стали смердеть и появились полчища крыс. Все ждали: вот-вот вспыхнет эпидемия и добьет выживших блокадников. И тут в город привезли несколько вагонов котов с Ярославской области, которые во второй раз спасли ленинградцев. Отец раздобыл одного такого серого пушистика и принес своей матери. Так тот из чувства благодарности приносил каждое утро тушку крысы и клал у порога…

— А почему он тебе все это рассказывал? — подивился Олег.

— Думаю, выговориться хотелось, груз с души снять. В послевоенные времена это было непросто, людей за меньшее в ГУЛАГ отправляли…. — матушка задумалась. — Прости, я запамятовала, на чем мы остановились?

— Как наш отец отважился предложение тебе сделать? — напомнил ей Олег.

Матушка пожала плечами:

— Очень просто, закончил свой рассказ, потом добавил, что его мать в прошлом году умерла, у вернувшейся из эвакуации сестры своя семья, в Ленинграде его теперь ничего не держит и пора своим углом обзаводиться. Последние слова он произнес как бы, между прочим, потом так хитро на меня посмотрел и говорит:

— Пойдешь за меня? — а время было еще тяжелое, люди после войны только немного приходить в себя стали. Правда, геологи уже тогда неплохо зарабатывали.

— Ну и во второй раз ты уже не сплоховала, — хмыкнул Олег.

— Я ему отвечаю: на первое время можно у моей мамы устроиться, а там поглядим. Он в ответ кивнул и обнял меня, да так крепко, что я чуть сознания не лишилась.

— А гранаты, откуда взялись в вашей коллекции?

— Эти камни где-то отыскал твой отец. Сначала хотел выковырять их из лавы и сделать браслет, но скоро понял, что это невозможно и в таком виде подарил их мне на свадьбу. Ее мы сыграли на Урале, гуляла вся геологическая партия…

За разговором они не заметили, как оказались на знакомой поляне. Дальше за редеющим частоколом стволов проступали развалины часовни. Пространство подле них было сплошь усеяно глубокими ямами. Подойдя поближе, Олег с матушкой заметили в человеческий рост траншею, уходящую вглубь земли.

— Пойду, гляну, что там за раскопки, — взвился Олег, моментально вспомнив про свои давние детские поиски подземного хода.

Нырнув под землю, он оказался в сводчатой комнатушке размерами два на два шага, в углу которой чернел проем ниже человеческого роста. Поняв, что здесь можно продвигаться лишь ползком, он осторожно приблизился к проему и, присев на корточки, с любопытством заглянул внутрь. Как и следовало ожидать, дальше была сплошная темень. Немного разочарованный Олег хотел уже, было повернуть назад, как вдруг ему почудилось, что в темноте возникла фигура в долгополой одежде с капюшоном.

«Неужели, тот самый монах?» — испуганно подумал Олег, не в силах пошевелиться.

Монах приблизился настолько, что стало видно его лицо, осуждающе покачал головой и исчез, так же внезапно, как и возник…

«Наваждение какое-то», — испуганно подумал Олег, поспешно выбираясь наружу.

— Что ты там так задержался, привидение встретил? — встретила вопросом матушка.

Не желая ничего отвечать, он лишь, нехотя, отмахнулся.

— Варварство, иначе не скажешь, разве с собственной историей можно так обращаться? — оглядываясь по сторонам, с раздражением заметила она. — Пойдем отсюда, — и решительно зашагала назад.

Тот вечер был последним, и матушка устроила отвальную родственникам. За столом она поинтересовалась у свояка, зачем разрушили часовню.

— Клад искали, — со вздохом пояснил тот. — Прошлой весной наш местный краевед какие-то старые церковные записи обнаружил и, сдуру, иначе не скажешь, написал об этом в газете. Дешевой популярности захотелось. В них о подземном ходе упоминается, прорытом в давние времена. И сразу же среди молодежи слух прошел, мол, прежние хозяева, перед тем, как заграницу сбежать, в этом подземелье драгоценности спрятали. Что тут началось! — народ поначалу с лопатами и ломами ходил, а когда не нашли ничего, экскаватор пригнали. Тот ковшом зачерпнул и наткнулся на какой-то лаз, уходящий вглубь земли, — свояк доверху наполнил лафитничек, разом опрокинул его и захрустел соленым огурцом. — И тут с этими кладоискателями происходить что-то стало вроде моровой язвы у скота. Думаю: дух хозяйский потревожили, он лихих молодцев и отвадил. И правильно — не зарься на чужое!

— Предлагаю выпить за вмешательство высших сил, восстановивших торжество справедливости, — поднимая рюмку, произнесла шутливый тост матушка, — не представляю, как бы мы без них жили!

В знак согласия Олег кивнул. Он даже не мог вообразить, насколько пророческими окажутся вскоре ее слова.

Глава 6

Мерный перестук колес поезда навевает дремоту, но почему-то не спится. Олег смотрит на матушку, та тоже не может уснуть, о чем-то напряженно думает, глядя в темнеющее окно. И он вдруг вспоминает о заброшенной усадьбе.