Раздели мою боль

— Отказали, десятилетний срок с момента распада Союза не вышел и я пока «невыездной», — удрученно пояснил он Нике. — Сообщил об этом ребятам, они ответили, что вопрос можно уладить через соответствующее ведомство.

— Дождались, наконец, — иронично заметила та. — Теперь в разговорах с подружками я буду таинственно намекать, что мой муж не простой смертный, а «рыцарь плаща и кинжала»….постой-ка, но ведь, как заметил Штирлицу пастор Шлаг:

«ты совсем не умеешь стрелять и красть документы».

— Думаю, этому недолго научиться, — вздохнув, ответил ей в тон Олег. — Но я им нужен не для этого. Ты о персональных компьютерах слышала?

— Какое-то устройство отечественной разработки стоит у нас в кабинете информатики, — вспомнила Ника. — Учащихся приводят, как в музей, и рассказывают всякие небылицы.

— Это не небылицы, а самое ближайшее будущее, — серьезно заметил Олег. — Только есть одна закавыка: современную электронику наши прежние вожди не жаловали, а сейчас последние заводы, которые элементную базу штамповали для «оборонки», встали окончательно. Бытовая электроника — это только прикрытие. Комплектующие для ПК наши деятели на Западе закупают. А тут неделей не обойдешься, месяцы пройдут, пока поймешь, что к чему.

— Нам это не подходит, — озабоченно заметила Ника. — Я одна здесь с двумя детьми не справлюсь. Витька ладно, он еще несмышленый, а Маришка растет, как на дрожжах. Подружки неизвестно откуда, журналы мод, мою косметику тайком использовать стала.

— К делу ее надо приставить, пока совсем от рук не отбилась, — решительно заявил Олег. — Лучше всего, конечно, при школе. А другие родственники на эту тему что-нибудь думают?

— Если ты имеешь в виду ее отца, то вряд ли, — раздраженно ответила Ника. — Этот профессорский сынок лишь заметит тебе с пафосом:

«Мы поступали сами!»

— А сам многоуважаемый профессор?

— Он преподает в техническом вузе. Сейчас для девочек это вообще не актуально.

— Но посоветовать что-нибудь дельное они могут? Ведь, связи, наверняка, остались! — недоуменно заметил Олег.

— Честно говоря, мне не хочется к ним обращаться, — призналась Ника. — Судя по разговорам Маришки, они с бабкой потеряли ощущение реальности. И потом, представь: они найдут преподавателей по гуманитарным дисциплинам. Знаешь, сколько час у них стоит? — у нас таких денег и близко нет.

— Ну, не на панель же ей идти, чтоб родителей на старости лет поддержать! — взорвался Олег.

— Подожди, не горячись, — остановила его Ника. — Я вспомнила: сейчас в некоторых школах так называемые лицейские классы организованы. В них учеников целенаправленно готовят к поступлению в соответствующие вузы. Только эти школы преимущественно в центре.

— Знакомые в центральных районах у тебя еще остались? — заинтересовался Олег. — У нас ведь еще одна сложность присутствует: Маришку нужно в такую школу переводить, чтоб не через весь город ездить.

Ника утвердительно кивнула:

— Я сейчас вспомнила: такие связи в центре, наверняка, есть у моей знакомой. Только раз с ее сыном не вышло, второй раз просить неудобно.

— Почему не вышло? — удивился Олег. — Я подыскал себе замену, и нас в конторе уже об «отверточной» сборке договорился. Проси смело!

После этого непростого разговора Олега охватило чувство «глубокого удовлетворения». Он нисколько не сомневался, что предпринятый совершенно случайно «мозговой штурм» приведет к желаемому результату. И все вокруг будут довольны, в первую очередь, конечно же, Ника. Ведь, поставить дочь на ноги в такие времена — это лучшее подтверждение своей правоты в непростых взаимоотношениях с матерью первого мужа.

Конечно, по большому счету это было мышиной возней, игрой воспаленного воображения престарелой дамы. С ней Ника перезванивалась не чаще раза в полгода. В первую очередь Олегу было важно показать детям, что, несмотря на унизительное существование, в котором уже довольно долго пребывала семья, они с матерью еще чего-то стоят.

Устройство Маришки в престижный лицейский класс прошло удивительно легко. Это так раззадорило Олега, что он впервые за довольно-таки долгое время всерьез задумался о дальнейшем житье-бытье.

«Ждать и надеяться, что все вернется на круги своя, когда подрастают дети, по меньшей мере, глупо, — решил он. — Пора искать свое место в новых складывающихся реалиях. Плевать, как оно будет называться, деньги и благополучие семьи гораздо важнее».

Случая пришлось ждать довольно долго. Он подвернулся лишь через пару лет, когда Маришка уже оканчивала новую школу. Училась девочка хорошо, но осознание того факта, что она не какая-нибудь выскочка из «новых русских», а внучка уважаемого в Москве профессора все чаще вырывалось наружу в виде истерик в классе и беспардонных суждений об учителях. И всякий раз Ника униженно просила коллег о снисхождении, ссылаясь на переходный возраст и непростую обстановку в семье.

— Наша «классная» отца хочет видеть, — как-то, придя из школы, между делом сообщила Маришка матери.

— Что ты опять натворила? — испуганно спросила Ника.