Раздели мою боль

Безуспешно прождав минут десять и сообразив, что вряд ли они скоро тронутся, Олег осторожно вышел из вагона и зашагал по рельсам. Пройдя несколько вагонов, он добрался до места происшествия и сразу узнал сбивший его красный автомобиль. Игрушечная машина застряла на «встречке» с выбитыми стеклами, вся смятая в гармошку. На водительском сидении никого не было. Рядом стояли друг за другом санитарный «Рафик», возле которого суетились санитары с носилками и большой черный джип с еще дымившимся помятым капотом.

— Хотела проскочить на поворот перед вагоном, я не успел притормозить, задел задок, ее крутануло, а тут «Тойота» навстречу, — пояснил пожилой мужик-вагоновожатый.

— Девушка жива? — охрипшим голосом поинтересовался Олег.

— Что ты, головой о руль ударилась, посмотри крови сколько. Теперь меня по судам затаскают, — вздохнул мужик.

Впереди показалась милицейская машина, и Олег, не желая ввязываться в дальнейшую разборку, поспешно ретировался. Подземка его встретила приятной прохладой, после зноя с запахами улицы сразу стало легче дышать. Отыскав в глубине дебаркадера пустую скамейку, Олег облегченно опустился на вытертое до блеска ребристое лакированное дерево и привалился к полированной стенке. Мрамор приятно холодил тело, и ломота в суставах стала потихоньку утихать. Единственное, что вызывало беспокойство — шишка на затылке. Он осторожно ощупал ушибленное место и недовольно поморщился: вместо того, чтоб уменьшиться, она выросла, казалось, до невероятных размеров.

«Теперь скрыть происшествие не удастся, придется все рассказать Нике. Последуют неизбежные охи и ахи», — Олег принялся размышлять, как представить случившееся, чтоб избежать лишних расспросов, и незаметно потерял ощущение времени…

Поезд почему-то все не прибывал. От нечего делать Олег стал представлять, как долгожданная яркая точка внезапно вспыхивает в самом конце туннеля. На несколько секунд она замирает на месте и, словно очнувшись, начинает катастрофически расти в размерах. Затем по стенке туннеля пробегает световая дорожка и, наконец, вырвавшийся на свободу состав торжествующе грохочет на стыках и со скрипом останавливается. Он пытается встать навстречу и, чувствуя, что не в силах подняться, в изнеможении… открывает глаза.

— Мужчина, очнитесь, вам нехорошо? — может, «Скорую» вызвать? — его осторожно трясла за плечо какая-то женщина.

— Нет-нет, спасибо, все в порядке, — поспешно ответил Олег, — просто задремал немного.

Женщина окинула его внимательным взглядом и, удостоверившись, что помощь не требуется, ушла. Олег снова попытался встать, движение отдалось болью в голове, и он вспомнил о шишке. Правда, теперь болевой центр сместился вглубь черепной коробки и давал о себе знать покалываниями, отдающими в виски.

«Ничего страшного, наверное, у меня все же легкое сотрясение мозга, — успокоил он себя. — Надо завтра показаться врачу, — и, стараясь не делать резких движений, сел в подошедший поезд. — Про аварию говорить не буду, — решил он уже по дороге. — Скажу просто: поскользнулся, упал навзничь и ударился затылком».

Но Ника, словно предчувствуя беду, встретила его с тревожным лицом.

— Может, поедем в травмпункт, сделаем снимок? — предложила она, выслушав сбивчивые объяснения мужа.

— Вряд ли это возможно в субботу, — раздраженно возразил Олег, которому не хотелось никуда ехать. — Лучше полежу, а завтра посмотрим.

— Иди, хоть поешь, — вздохнула Ника и больше не стала ни о чем расспрашивать.

Поковырявшись в тарелке, Олег понял, что есть совершенно не хочется, и направился на балкон, где еле заметно тянуло прохладой. На ветерке головная боль скоро утихла, сменившись легким царапаньем кошачьей лапкой под левой ключицей. Олег не обратил на это внимания и, вернувшись в комнату, прилег на диван и задремал.

Глава 15

Полуденный зной сдавался неохотно. Но сумеречное небо уже затягивалось чуть видимой дымкой, и с наступлением темноты собралась гроза. Однако разбросав по горизонту ворчащие искорки молний, она скоро иссякла, так и не принеся долгожданной прохлады. И опять воцарилась душная тишина, нарушаемая лишь мерным капаньем на кухне внезапно прохудившегося крана. Сквозь неглубокий прерывистый сон, больше походивший на бодрствование в ночном карауле, это капанье в тишине напоминало мерный стук каблуков по истертым плитам каменного пола.

Задремавший Олег вдруг очутился в помещении с высоким сводчатым потолком и голыми побеленными стенами. Лунный свет струился откуда-то сверху, едва освещая икону Николая Угодника и чуть поодаль массивную деревянную дверь с засовом. Он стоял, притаившись в углублении стены, и напряженно ждал.

Шаги становились все слышнее, наконец, массивная дверь со скрипом распахнулась и на пороге появился мужчина в долгополом одеянии и с капюшоном на голове.

«Это — тот самый монах, — сообразил Олег. — Но откуда он узнал, что я здесь?»