Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

Нацисты пытались вести пропаганду и среди тюркского населения тыла СССР. Так, диверсионная группа А. Агаева, высаженная с самолетов 3–6 мая 1944 г. в Гурьевской обл., распространяла листовки на казахском языке (латинской графикой), в которых призывала «не подчиняться русско-еврейскому большевизму»^{1776}. Листовки, предназначенные для военнослужащих Красной Армии из числа казахов и узбеков, информировали их о том, что «Советы принудили… [их] сражаться для русских за их родину», тогда как «при царской власти тюркские народы и мусульмане не должны были служить», и призывали не позволять использовать себя «в русских захватнических планах». Германские пропагандисты утверждали, что «советская власть 26 лет обманывала мусульман», и от имени В. Каюм-хана агитировали «освободить любимый народ»^{1777}.

Германские власти прилагали усилия по разжиганию в тылу СССР антисоветского бандповстанчества путем засылки своих агентов. Однако в заключительный период войны был отмечен общий спад этой деятельности на территории Кабардинской АССР и Астраханской области (последняя включала большую часть территории бывшей Калмыцкой АССР). Только в мае — июне 1944 г. на территорию бывшей Калмыцкой АССР было заброшено 45 парашютистов. На территории Кабардинской АССР в июне 1944 г. были высажены две группы диверсантов из числа балкарцев, которые должны были связаться с повстанцами^{1778}. В начале 1945 г. попытки германских властей разжечь повстанчество в тылу СССР сошли на нет.

В заключительный период войны по объективным причинам завершилась нацистская программа «фольксдойче». Результат поиска «немецкой этничности» в СССР разочаровал оккупационные власти. На Украине было выявлено, что «национальные черты фольксдойче выражены слабо, зачастую мало кто может говорить на немецком языке»^{1779}. В 1944 г. органы СС докладывали, что из 200 тыс. немцев, эвакуированных из Советского Союза в Вартеланд^{1780},[56] многие говорили только на польском, русском или украинском языках и не обладали «настоящими немецкими качествами». Таким образом, вместо того чтобы, как ожидалось, найти очаги «истинной немецкости», на оккупированных Германией территориях было обнаружено, что немцы слились с коренным населением, попали под влияние его культуры^{1781}. Оккупационные власти, которые стремились выполнить «план» по поиску «фольксдойче», постепенно вынуждены были смягчить свои требования. По воспоминаниям очевидцев, к 1944 г. нередкими были случаи, когда статус «фольксдойче» предоставлялся даже русским по национальности, которые состояли в браке с немцем-«фольксдойче»^{1782}.

Главной причиной принятия статуса «фольксдойче» для многих этнических немцев было не стремление примкнуть к нацистам, а возможность получения продуктового пайка, что в тяжелых условиях жизни под оккупацией имело первостепенное значение^{1783}. На западных территориях страны в принятии статуса «фольксдойче» проявились общие для населения этих регионов антисоветские настроения^{1784}. Однако сам факт принятия статуса «фольксдойче» не всегда означал наличие желания бороться с советской властью.

Так, в Белоруссии значительное число «фольксдойче» принимало участие в партизанском движении и даже стояло у руководства партизанскими отрядами^{1785}. В целом среди немецкого населения СССР предателей и изменников в процентном отношении было не больше, чем среди русских, украинцев или литовцев^{1786}. Из материалов НКВД следует, что с германскими войсками не ушли не менее 10,4 тыс. этнических немцев, оказавшихся на оккупированной территории, а более 4 тыс. чел. из ранее ушедших впоследствии добровольно возвратились на территорию Советского Союза^{1787}.

Несмотря на катастрофические военные поражения и оставление оккупированной территории СССР, нацистское руководство так и не изменило свое отношение к русскому народу, который по-прежнему именовался «азиатскими степными ордами»^{1788}. Истинные планы Рейха продолжали включать «разрушение России». Хотя пропагандировалось создание «государственной независимости Украины, народов Урала, Кавказа и Туркестана»^{1789}, отношение к этим народам осталось также неизменно шовинистическим. Проявилось это, например, в разграблении Украины при отступлении вермахта^{1790}, разрушении украинских городов (в том числе нацисты намеревались разрушить Львов^{1791}).