Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

Эффективность советской политики, как мы уже выяснили ранее, постоянно повышалась с ходом войны — в первую очередь, на оккупированной территории России и на основной территории Украины и Белоруссии. Воздействие советской национальной политики сыграло одну из главных ролей в морально-политической и военной мобилизации населения оккупированной территории на борьбу с германскими оккупантами.

Однако на Западной Украине, в Прибалтике и Западной Белоруссии эффективность советской политики осталась невысокой. Член югославской военной миссии генерал М. Джилас, побывавший на Западной Украине сразу после ее освобождения, вспоминал, что «скрыть пассивное отношение [западных] украинцев к советским победам было невозможно»^{1945}. Враждебное отношение к советской власти в этом регионе проявлялось, как минимум, в массовом уклонении от участия в организованных ею мероприятиях. В отдельных случаях отказы выполнять распоряжения советского командования «перерастали в вооруженные выступления». В Западной Белоруссии значительная часть населения встретила Красную Армию с настороженностью^{1946}. В Латвии была широко распространена поддержка независимости республики от СССР^{1947}. В Эстонии отмечались невысокая тяга молодежи к вступлению в комсомол, а также опасения, что «на лето пошлют в Сибирь работать», и общее неприятие «русских»^{1948}. Такие настроения отразились на призыве в Красную Армию на освобожденной территории СССР. Так, в Львовском военном округе к 27 августа 1944 г. на пункты не явились 28,3% призывников (58 330 чел.), которые скрылись «в лесах и горах»^{1949}. Исходя из того, что всего в УССР в 1944 г. уклонилось от призыва в армию 87 052 чел., Западная Украина дала 67% от общего числа уклонистов. Мобилизация была сорвана во многих районах Западной Белоруссии, где наблюдалось «массовое уклонение» с уходом в леса. Всего в БССР в 1944 г. уклонилось от призыва в Красную Армию 34 756 чел., в Литве — 20 120 чел., в Латвии — 1962 чел. Уклонившиеся от призыва в УССР, БССР, Прибалтике и Молдавии в 1944 г. составили 49,1% от общего числа уклонившихся от призыва граждан СССР^{1950}.

Сложно определить, насколько повлияла на формирование антисоветских настроений в западных регионах СССР германская политика. Несомненно, определенное воздействие она оказала в Западной Белоруссии, где во время оккупации наблюдалось лояльное отношение германских властей к местному населению. Поэтому здесь население более терпимо относилось к местным коллаборационистам — старостам и полицейским. В отличие от Восточной Белоруссии, в западной части республики полицейские уходили с германскими войсками только сами, а свои семьи оставляли дома, рассчитывая на то, что местное население их не выдаст^{1951}.

Однако для антисоветских настроений были более веские причины — в первую очередь, общий антисоветский настрой, бытовавший и до войны на территориях, вошедших в состав СССР в 1939–1940 гг., — особенно широко были распространены антиколхозные настроения^{1952}. Положение усугублялось слабостью советской пропаганды в этих регионах во время войны, а также политикой националистических кругов — в частности, одна из причин трудностей с призывом состояла в том, что оуновцы сжигали дома изничтожали семьи лиц, ушедших в Красную Армию^{1953}.

Отсутствие массовых прогерманских настроений среди основной части населения западных регионов СССР доказывают несколько фактов. Во-первых, антисоветские настроения населения Западной Украины, инспирированные оуновцами, усугубленные слабостью советской пропаганды и общей малограмотностью, достаточно легко преодолевались. Так, Политуправление Московского военного округа выяснило, что основная часть пополнения из Западной Украины «сравнительно быстро поддается нашей агитации и правильно воспринимает стоящие перед ними задачи»^{1954}.