Разделяй и Властвуй (СИ)

Принимая охапку цветов, Лукреция почувствовала словно на нее напал еще один призрак прошлого. Въехав в эту квартиру после университета, она наняла экономку Пину. Помимо порядка та следила, чтобы в квартире всегда были свежие гортензии. Почему-то именно тогда они радовали ее.

— Спасибо, Орсо, — поблагодарила Лукреция. — Он что-то передал?

— Там карточка, — отозвался Орсо.

Лукреция не могла разглядеть карточку, но решила разобраться с этим дома. Оказавшись у себя, она сразу направилась в спальню. От цветов пахло приятно, но держать их в руках все равно не хотелось. Казалось, что даже такая мелочь отсылает ее снова туда, к той, которой она больше не хотела быть.

Увидев карточку, Лукреция медленно ее достала. Словно погружала руку не в лепестки, а в муравейник. Небольшая прямоугольная открытка, скромный дизайн. Лукреция откинула букет на кровать и распахнула открытку.

Мне очень жаль, что я не могу сейчас быть рядом с тобой. Надеюсь, что с Нико все будет в порядке. Молюсь за его здоровье. Скучаю по тебе.

Лукреция прочитала текст несколько раз и вдруг засмеялась. Описание всего ее романа в одной открытке, словно гадкое напоминание и насмешка.

Лукреция бросила открытку в дальний угол спальни. Стянула с себя сапоги и одежду. Оставшись лишь в белье, она расстелила на полу холст, потянулась за красками и осмотрела спальню. Взгляд снова упал на цветы, и в венах будто вспыхнуло пламя.

Резким движением Лукреция скинула их на пол и начала топтать ногами, пожалев, что уже сняла сапоги для верховой езды. Лепестки под ногами превращались во влажное месиво, в нос ударила цветочная вонь. Лукреция уселась на холст и, выдавив из тюбика краску на ладонь, окунула в нее пальцы. Подушечки окрасились в голубой цвет, Лукреция провела ими линии прямо по растоптанным цветам. Сначала медленно, словно опробовала. Потом резче, словно хищник, раздирающий добычу.

Плана что-то рисовать не было.

Как и вдохновения.

В голове так и крутились слова врача, что состояние Нико тяжелое, но его удалось стабилизировать. Что в ближайшие дни, после более тщательных анализов, он сможет дать более точные ответы.

Лукреция водила пальцами по холсту, пока не истратила всю краску, и, кажется, вместе с ней закончились и силы.

В углу под креслом виднелась открытка.

Мне очень жаль, что я не могу сейчас быть рядом с тобой…

Текст возник перед глазами, вызвал усмешку. Витторио всегда был рядом лишь тогда, когда мог сам, а она закрывала на это глаза, соглашаясь на правила игры. Нащупав стебель, Лукреция подняла цветок, по которому не прошлась, и швырнула его к открытке.

Воспоминания об одиночестве в Монтальчино снова дали о себе знать. И Лукреция вдруг поняла, что не просто не хочет быть сейчас одна, ее пугала эта перспектива. Пугали собственные мысли.

Подобные одинокие ночи всегда рождали слишком много горьких мыслей, от которых не получалось спрятаться. От которых, наверное, и не существовало укрытие. Лукреция потянулась к телефону и ненадолго зависла.

Позвонить Марко — довольно логичная мысль, учитывая все происходящее между ними.

Лукреция нашла его контакт, ткнула пальцем на «позвонить» и вновь уставилась на растоптанные цветы. Вновь ругала себя, что специально заставила себя забыть, как просто все на самом деле в нормальных отношениях.

Привыкнет ли она уже когда-нибудь к этому?

Не пожалеет ли об этом?

— Лукреция, — сразу обратился Марко, — собирался написать тебе немного позже.

Его голос прозвучал мягче обычного, но Лукреция почувствовала большую неуверенность. Где грань между тем, чтобы быть жалкой, и проявлением допустимой доли слабости?

— Не хочу сейчас быть одна, — тише обычного заговорила Лукреция, удивляясь, как просел ее голос.

Слабость в их семьях презиралась. Считалась недопустимой. Но где черпать силу тоже никто не объяснил. Она держала все в себе во время отношений с Витторио, достойно покинула Неаполь и плакала лишь глубокой ночью, уткнувшись в подушку, в Монтальчино. Она не устраивала сцен на конюшне и в больнице.

И, осматривая хаос после себя в спальне, просто признала, что дальше так быть не может. Если долго наполняешь сосуд, не сливая из него воду, то рано или поздно она начнет из него вытекать. Нельзя надеяться, что вода просто испарится.

Марко шумно выдохнул. Напряженно. Молчал. Лукреция сильнее сжала телефон, ощущая давление в груди.

Тесный сарай. Темнота. Страх.

На нее снова напали детские воспоминания, как будто бы стягивая тугими веревками.

— Мне надо закончить кое-что, — заговорил Марко. — И я приеду.

Лукреция улыбнулась уголками губ и немного расслабилась. Это просто одна ночь, в которую она даст выход чувствам, чтобы завтра снова быть сильной, рассудительной. Той, кем должна.

— Я прилягу. Напишу Орсо, чтобы открыл тебе, — увереннее продолжила Лукреция.

— Хорошо.

Душ. Бокал вина. Расслабляющая музыка. Пара ароматических свечей.