Разделяя миры

— Честно говоря, я и сам в недоумении! Возможно что- то с сердцем. По крайней мере, когда я приехал, она уже была в таком состоянии. Дженни говорит, что графиня гуляла и вдруг почувствовала себя плохо, даже упала в обморок, потом поднялась к себе, сказала, что немного поспит и больше не вставала. Мы не можем добудиться её! Сердцебиение есть, но очень слабое.

Эндрю перевёл полные слёз глаза на Дженни и спросил у неё:

— Может, Айрин жаловалась на что- то? Съела что- то не то, или у неё голова болела?

— Нет! Она ничего не говорила, утром встала как обычно, а на прогулке случилось это. — Девушка остановилась, а потом шумно прочистила нос и продолжила, — Ваша светлость, не знаю, почему именно сейчас вы здесь, но похоже, что её светлость знала о том, что вы приедете!

— О чём ты говоришь? Как она могла знать?

— Она оставила письмо для вас.

— Письмо? Где оно?

Дженни подошла туалетному столику и, взяв с него небольшой конверт, протянула его Эндрю:

— Вот! Я нашла его за несколько минут до вашего приезда!

Эндрю выхватил письмо из рук Дженни, потом обратился к служанке и доктору:

— Вы не возражаете, если я прочту письмо в одиночестве?

— Нет- нет, — отозвался доктор, — Всё равно, я ничем не могу помочь!

Он кивнул Дженни, и оба удалились из спальни. А Эндрю, взглянув на любимые черты лица, присел в кресло рядом с кроватью и принялся читать:

«Любимый мой Эндрю, я попытаюсь сейчас объяснить тебе всё, что произошло между нами. И начать мне придётся с того самого рождественского бала, на котором мы с тобой познакомились. Всё происходящее казалось мне волшебным сном. И не только потому, что судьбой мне было уготовано познакомиться с мужчиной, которого я любила всю свою жизнь, но потому, что я оказалась в Лондоне восемнадцатого века совершенно случайно. Ты можешь счесть меня сумасшедшей, но у меня нет иного выхода, кроме как рассказать тебе всю правду. Дело в том, что до встречи с тобой на том балу я жила в двадцать первом веке в Америке. Да, мне всегда казалось, что я живу не в своё время, и доказательством этому стало моё вполне комфортное пребывание в веке восемнадцатом, к которому я вполне адаптировалась. Я попала на этот бал вследствие того, что меня на улице сбил огромный грузовик — это как карета, но только в миллион раз тяжелее и длиннее. Потом что- то случилось, и я оказалась здесь, в Лондоне. В ту первую нашу ночь, сознание моё устремилось ко мне той, лежащей в больнице (у докторов) и я очень испугалась, что потеряю тебя. Думаю, именно твоё присутствие и любовь тогда оставили меня в этом веке. То же самое случилось и сегодня днём, но теперь у меня нет тебя, нет твоей любви и мне незачем оставаться здесь. Видимо поэтому, я сейчас умру здесь и продолжу жить в двадцать первом веке, но без тебя.

А теперь я хочу сказать тебе самое главное: я люблю тебя, люблю, как никто никогда не любил, и я буду любить тебя всегда. Я проснусь в своём времени с этими лучшими воспоминаниями о своей жизни и буду хранить их и лелеять до самой смерти. Я не буду объяснять тебе, что случилось тогда между мной и Сэмюэлем, это уже не важно, я просто повторю тебе ещё раз — я очень, безумно, бескрайне тебя люблю.

Помни об этом, а не о том, какую боль я тебе причинила. Прости меня за всё, любимый и будь счастлив.

Айрин.»

Эндрю дочитал письмо и стёр с щёк слёзы, которые беспрерывно текли из глаз на протяжении всего чтения письма. Потом порывисто встал, положил листок на столик и, присев на колени возле Айрин, тихонько позвал:

— Айрин, любимая, это я, Эндрю, ты слышишь? Я верю, что ты слышишь! Я верю тебе от начала и до конца, я здесь, я здесь, родная, и ты нужна мне, как никогда в жизни! Ты слышишь? Ты нужна мне, как никто никогда не был нужен на земле! Вернись ко мне, умоляю! Вернись! Будь со мной, иначе мне незачем жить на этом свете! Вернись, вернись!!!

Голова Эндрю упала на кровать и рыдания сотрясли всё его тело, он всё повторял и повторял слово «вернись», а рядом лежала безучастная ко всему Айрин.

Глава 13

Айрин очнулась в больничной палате сразу после того, как написала письмо. Она крепко закрыла глаза, и поняла, что теперь она вернулась сюда навсегда. Но какая- то часть её сознания, отказывалась верить в то, что она потеряла Эндрю навеки. Поэтому Айрин лежала и тихонько плакала. Вот пришла медсестра и вколола что- то в катетер, торчащий из руки Айрин, потом вошла Хельга, она сидела на диване довольно долгое время и читала книгу по психологии. Айрин иногда приоткрывала глаза и осматривалась, но не дала знать никому о том, что находится в сознании. Всё-таки какая-то надежда, на то, что возможно возвращение в Лондон у неё оставалась, а поэтому ей пришлось несколько часов лежать не шелохнувшись. Через некоторое время Хельгу сменила мать Айрин Элли и при взгляде на пожилую женщину, в груди Айрин вновь шевельнулось отчаянное желание вернуться к Эндрю, вернуться домой!