Разделяющий нож: Приманка. Наследие

Тут Фаун пришлось перестать прясть – мешала серебристая пелена перед глазами. Она провела рукой по горячим векам, чтобы стереть ее. Потом еще раз... Потом Фаун просто позволила слезам капать из глаз, уткнувшись головой в колени и прижимая тесьму ко лбу. Прошло много времени, прежде чем ей удалось успокоить дыхание.

«Сердце мое, мой лучший друг, мое утешение – в какую беду ты попал на этот раз?»

Рука под тесьмой все еще пульсировала, хотя уже слабее. Жив да, однако... Фаун могла быть просто крестьянкой без всякого намека на Дар, она могла быть во всех отношениях глупа; она могла не подозревать о тысячах уловок Стражей Озера, но в одном она была совершенно уверена.

Произошло что-то плохое. С Дагом что-то случилось.

Перед закрытыми глазами Дага плавало что-то красное, а не черное. Где-то снаружи был свет, то ли занимающийся рассвет, то ли согревающий огонь. Любопытства по поводу того, что именно, не хватало для того, чтобы заставить Дага поднять тяжелый груз, в который превратились его веки.

Даг помнил перепуганные голоса, помнил, как подумал, что должен встать и устранить причину этой паники, в чем бы она ни заключалась. Да, должен... Кто-то что-то кричал про Утау и о том, что Рази – ну конечно, это должен был быть Рази – пытается воздействовать на Дар своего напарника. До него доносился голос Мари, резкий и испуганный: «Постарайся проникнуть! Проклятие, не хватало еще нам потерять командира!» Разве Громовержец здесь? Когда он прибыл? Кто-то еще простонал: «Не могу! Он слишком крепко закрыл свой Дар!», а потом: «Не могу... Боги, как же больно...» – и снова Мари: «Если больно тебе, подумай, каково ему!» В раздраженном голосе Мари не было ни капли симпатии, и Даг посочувствовал ее жертве, кто бы это ни был. Чьи-то судорожные вздохи: «Не могу, не могу, прости...» Тут испуганные голоса стихли, и Даг этому порадовался. Может быть, они все уйдут и оставят его в покое.

«Я так устал...»

Даг вздохнул и пошевелился; его глаза открылись сами собой. Ветви полузасохшего дерева четко рисовались на фоне бледной голубизны утреннего неба. Сбоку плясали оранжевые языки большого костра, распространяющего восхитительное тепло. И рассвет, и пламя: вот как решалась загадка. С другого бока между Дагом и небом возникло лицо Мари, и ее сухой голос произнес:

– Пора, пора тебе доложить о готовности нести службу снова, дозорный.

Даг попытался пошевелить губами. Рука Мари легла ему на лоб.

– Я шучу, Даг. Ты просто лежи. – Рука Мари переместилась и стиснула его пальцы – кажется, под одеялом. – Наконец-то ты согрелся. Это хорошо.

Даг сглотнул и наконец нашел куда-то запропавший голос:

– Сколько?

– А?

– Сколько погибло? Прошлой ночью? – Если считать, что схватка со Злым произошла прошлой ночью... Он путался в днях и раньше, в сходных – неприятных – обстоятельствах.

– Ну вот, раз уж ты снова строишь скорбное лицо, скажу тебе: ни одного.

Этого не могло быть. Саун... что с Сауном, который оставался с лошадьми? Даг представил себе, как на мальчишку в темноте напали глиняные люди. Один, окровавленный, окруженный со всех сторон...

– Саун!

– Я здесь, командир. – Над плечом возникло лицо встревоженного, но улыбающегося Сауна.

Значит, то была галлюцинация или сон... а может быть, галлюцинация или сон то, что он видит теперь? Как тут разобраться? Дагу удалось вдохнуть достаточно воздуха, чтобы спросить:

– Что произошло?

– Дирла разделалась со Злым, – начала рассказывать Мари.

– Это я видел. Видел, как ты бросила ей нож. – Нож из кости ее сына... Дагу удалось облизнуть губы. – Не думал, что ты когда-нибудь выпустишь его из рук.

– Ну да. Я вспомнила твой рассказ о том, как ты и та крестьянская девчушка прикончили Злого под Глассфорджем. Дирла была ближе к твари, которая все внимание сосредоточила на Утау. Я воспользовалась подвернувшейся возможностью.

– Утау! – испуганно повторил Даг. Да, ведь Злой пытался вырвать Дар Утау...

Мари сквозь одеяло сжала его плечо.

– Злой задел его, ясное дело, но Рази привел его в чувство. А вот ты – никогда я еще не слышала, чтобы человек выжил после того, как Злой вцепился в его Дар. Никогда не видела, чтобы человек выглядел как труп, но все еще дышал.

– Попьешь? – предложил Саун, просовывая руку под плечи Дага, чтобы приподнять его.

«Ох, прекрасная мысль!»

Пусть это была несвежая вода из бурдука, но она была восхитительно мокрая! Самая мокрая вода, какую он когда-либо пил, решил Даг.

– Спасибо. – Через мгновение Даг спросил: – Скольких мы потеряли?

– Ни одного, Даг, – радостно ответил Саун. Мари нахмурилась. – Продолжай.

– Ну после этого все закончилось, если не считать криков – их-то, как всегда, хватало, – сказала Мари. – Я послала две пары дозорных за Сауном и лошадьми, а остальных поставила на всякий случай охранять лагерь. Четверых недавно отправила отдыхать. – Мари кивнула на грязные неподвижные фигуры, растянувшиеся у костра на одеялах. Даг приподнял голову, чтобы посмотреть на них. Рядом с одним из спящих сидел, скрестив ноги, Рази; он устало улыбнулся, когда Даг слегка помахал ему рукой.

– А что с бывшими рабами – крестьянами?