Разделяющий нож. Шалион. Книги 1-8

– Он кажется... э-э... странно могучим и чистым. Души ведь не поселяются в ножах – ты объяснил это ей, надеюсь? – строго спросила Мари Дага.

– Да. Тут у нее нет сомнений.

– Но ножи, окропленные кровью сердец разных людей, ощущаются по-разному. Какое-то эхо сущности дарителя сохраняется, хотя все ножи как будто действуют одинаково. Может быть, дело в том, что все жизни различны, хоть смерти и одинаковы, не знаю. Я дозорная, а не мастер-сказитель. Думаю, – Мари похлопала указательным пальцем по губам, – тебе следует отвезти его к мастеру – самому опытному, какого ты сможешь найти.

– Нам вместе с мисс Блуфилд, – поправил ее Даг. – Нож – ее собственность.

– Не такое это дело, чтобы вмешивать в него кого-то из крестьян.

Даг скривился.

– Тогда чего ты хочешь? Чтобы я отобрал у нее нож? Или ты сама?..

– Объясните, пожалуйста, – резко проговорила Фаун. – Опять все разговаривают, как будто меня тут нет. Обычно я не возражаю, я к такому привыкла, – но только сейчас не тот случай.

– Покажи ей свои ножи, Мари, – предложил Даг; в голосе его, хоть он и оставался мягким, прозвучал вызов.

Мари взглянула на него, потом медленно расстегнула верхние пуговицы рубашки и достала мешочек с парными ножами – почти такой же, как у Дага, только из более мягкой кожи. Сняв с шеи ремешок, Мари отодвинула мешок и положила ножи рядом на покрывало. Ножи были почти в точности одинаковые, только чуть изогнутые рукояти имели разные цвета – на этот раз красный и коричневый.

– Это настоящая пара, – сказала Мари, ласково проведя пальцами по ножу с красной рукоятью, – обе кости от одного дарителя. Моего младшего сына. Он третий год служил в дозоре – в окрестностях Спарфорда, – и я уже думала, что самая опасная часть обучения позади... – Мари коснулась ножа с коричневой рукоятью. – Этот заряжен. Ему подарила смерть тетка моего мужа Палаи. С крутым нравом была женщина – отсутствующие боги, мы все любили ее, хоть и старались держаться на безопасном расстоянии, – ну да такая найдется в любой семье. – Рука Мари снова легла на нож с красной рукоятью. – Этот не заряжен, он предназначен мне. На всякий случай я всегда держу его при себе.

– И что же случится, – сухо поинтересовалась Фаун, – с тем, кто попытается их у тебя отобрать?

Улыбка Мари стала мрачной.

– Я бы перещеголяла в гневе саму старуху Палаи. – Мари снова повесила мешочек с ножами на шею и кивнула на Фаун. – Только, мне кажется, тут другой случай.

– Мне все это представляется странным. – Фаун, хмурясь, посмотрела на нож с синей ручкой. – У меня нет счастливых воспоминаний, которые уравновесили бы печаль, но все равно это мои воспоминания. Я предпочла бы, чтобы они... не пропали зря.

Мари вскинула руки, неохотно сдаваясь.

– Так могу я покинуть отряд и отправиться искать мастера?

Мари поморщилась.

– Ты же знаешь, как не хватает нам людей, но раз ты избавил Глассфордж от угрозы, отказать тебе я не могу. Да и брал ли ты когда-нибудь отпуск? Хоть когда-нибудь? Ты даже никогда не болеешь.

Даг на минуту задумался.

– Я уезжал, когда умер мой отец. Одиннадцать лет назад.

– Это было еще до моих времен. Вот что: напомни мне, когда мы будем отсюда уезжать. Если к тому времени на нас не свалится новая неприятность...

Даг кивнул.

– Мисс Блуфилд и не смогла бы еще отправиться в дорогу. Взгляни на ее веки и ногти – сразу видно, как много крови она потеряла, даже если бы у нее не дрожали колени. Правда, ее не лихорадит. Прошу тебя, Мари: я сделал все, что мог, но не осмотришь ли ее ты? – Даг коснулся рукой живота, поясняя свою мысль.

Мари вздохнула.

– Да, конечно, Даг.

Он выжидающе посмотрел на Мари; та, поморщившись, поднялась с постели, потом показала на седельные сумки в углу.

– Кстати, вон твое имущество. Тебе повезло, что конь не попытался сбросить его где-нибудь в лесу. А теперь уходи.

– Но разве... нельзя ли мне... Я имею в виду: ты же не будешь ее раздевать.

– Это женское дело, – твердо сказала Мари. Даг неохотно двинулся к двери, прихватив свой протез и седельные сумки.

– Я позабочусь о комнате для тебя, Искорка.

Фаун благодарно улыбнулась ему.

– Правильно, – кивнула Мари. – Исчезни.

Даг закусил губу, но подчинился. Его шаги затихли вдали. Фаун постаралась не очень нервничать, оставшись наедине с Мари. Хоть старшая женщина и пугала ее, в ней чувствовалась такая же прямота, как и в Даге. Мари велела Фаун смирно сидеть на постели и провела руками вдоль ее тела, потом уселась позади девушки и на несколько секунд приникла к ней, обхватив руками ее живот. Если Мари и делала что-то с ее Даром, Фаун этого не чувствовала. Интересно, не так ли чувствуют себя глухие среди людей с нормальным слухом? Когда Мари выпустила Фаун, на лице ее были написаны озабоченность и доброта.