Разделить на сто

Они преимущественно шестиэтажны, имеют башенки и прочие архитектурные глупости. Особо знаменит бывший дом самого купца Осьмирогова, на фасаде которого, согласно капризу культурного купца, скульптурно изображены русские писатели Пушкин, Гоголь, Тургенев, Глеб Успенский и Лев Толстой в греческих банных простынях. Писатели делают руками разнообразные жесты, а Пушкин вдобавок в правой руке держит лиру, а левой обнимает старушку-няню. Про этот дом время от времени показывают передачи по телевидению, о нём также написана теперь диссертация, с блеском защищённая в ФРГ учёным немцем бароном Карлом Марией фон Шлейерштукером.

Дворы здесь, на правом берегу, образуются естественными изгибами старых зданий. В центре двора растёт дерево — как правило, каштан.

Культурный купец Осьмирогов очень уважал каштаны, с которыми познакомился в Париже в годы странствий, и насаждал их в Брюквине по мере застройки его каменными домами.

Остальное пространство правобережных дворов залито асфальтом. На асфальте стоят редкие машины, не мешающие, впрочем, играть в «туши-гаси». Но детей в правобережных дворах немного — тут проживают, в основном, пожилые старички и старушки, для которых вокруг дерева или у подъездов вкопаны лавочки. Старушки вяжут что-то алюминиевыми спицами из коричневых ниток, а старички читают газету «Брюквинская правда». Редкие дети, которые всё-таки заводятся иногда на этом берегу, обычно ходят гулять в городской парк, расположенный неподалёку, возле моста имени Раевского, и тоже засаженный каштанами. К парку примыкают совсем уже старые деревянные дома, у которых и дворов-то нету — одни заросли черёмухи и лопухов. В одном из этих домов, как сообщает мемориальная доска, останавливался писатель Радищев, бывший в Брюквине проездом.

Совсем другое дело — дома и дворы на левом берегу.

Скажем, весь Брынский проспект от речного порта (который лежит по другую сторону моста имени Раевского) и до самого вагоноремонтного завода застроен параллельно друг к другу стоящими новыми красивыми девятиэтажками, между которыми располагаются обширные пространства, где асфальта немного, а в основном растут серебристые тополя, невысокие кусты с несъедобными круглыми красными ягодами и другие полезные растения. Почти в каждом дворе имеется площадка для маленьких детей с песочницей, железными изогнутыми трубами и вкопанным в землю бревном на ножках.

Тополя по ночам там шумят, и в их гривах запутываются звёзды. Красноватая звезда — Марс, а голубоватая — Венера.

Именно такой двор и простирался между домами № 15 и № 13. Только там ещё была трансформаторная будка.

IV

Она была похожа на обычную трансформаторную будку: четыре стены, железная дверь и плоская крыша. Но, на самом деле, будка была не так проста, как могло показаться.

Дело в том, что, согласно проекту, будку надо было выстроить на пять метров дальше от дома № 15 (и на пять метров ближе к дому № 13). Но руководивший постройкой прораб Петренко (он в нашей истории больше не появится, поэтому расскажем о нём сразу) рассудил иначе.

Этот прораб Петренко был страстный поклонник флоры. Дома у него рос целый лес кактусов и гераней, имелось и настоящее лимонное дерево в кадке. Петренко выписывал все журналы о природе. Статьи о растениях прораб вырезал и наклеивал в специальные альбомы, которые хранил на стеллаже. На обложках этих альбомов химическим карандашом были написаны заглавия: «Растения лечат», «Чемпионы в мире Флоры», «Растения на службе науки» и так далее.

Самый любимый прорабом Петренко альбом носил двойное название. Сверху было написано: «Чувствуют ли растения?». В этот альбом Петренко наклеивал вырезки из газет и журналов, в которых учёные сообщали научные факты, согласно которым растения способны ощущать и переживать.

Например, одна статья называлась «Растения-меломаны» и рассказывала о том, как повысился урожай пшеницы в одном белорусском колхозе, председатель которого догадался разместить вокруг поля радиорупоры и транслировать по ним произведения Чайковского, Даргомыжского и Тихона Хренникова. Автор статьи также сообщал, что на соседнем поле провели аналогичный эксперимент, только транслировали там музыку зарубежных рок-групп, джаз и опусы композитора Шёнберга. Но там трансляцию пришлось прервать, потому что пшеница стала вянуть практически сразу же на корню.

Прочитав эту статью, Петренко купил проигрыватель и комплект пластинок. Теперь у него круглосуточно играла то классическая, то популярная музыка. Он заметил, что кактусам особенно нравится произведение Вагнера «Кольцо Нибелунгов», герань расцветает от песен в исполнении Эдиты Пьехи, а лимонное дерево, будучи иностранцем, склоняется к мелодиям и ритмам зарубежной эстрады.

Другая статья сообщала о том, что в селе Михайловском близ Пскова до сих пор жив дуб, под которым Пушкин читал свои стихи Анне Керн. Автор, кандидат технических наук, предполагал, что растение в зашифрованном виде хранит память о голосе поэта. «Как знать, — писал автор, — может быть, наука будущего сможет заставить „дуб зелёный“ рассказать нам чудесные „сказки“»!